Контракт с красной печатью
Шрифт:
Буря столетия
Такой бури Игорь не помнил еще в своей жизни. Здесь на Нупцзе и в палатке с ребятами. На высоте в семь с лишним тысяч метров. Она застала их вечером. И хорошо, что успели поставить большую на пятерых палатку и закрепить ее как надо. И, что успели присыпать ее частично снегом. Да, не то, что частично, вообще почти зарыли по самую макушку. Плюс еще ее занесло снегом и этим обжигающим ледяным сбивающим с ног ветром. Да, так, что только макушка ее торчала и то одним краем из снега с противоположной от ветра стороны.
В
Что-то подобное было в 1996 году, когда погибли на Северной стороне несколько туристов восходителей. Это был черный день в истории Эвереста. И, похоже, и сейчас что-то подобное твориться здесь и повсюду в Гималаях. И не вройся заранее они с ребятами в снег, то и палатку бы им не поставить. И сбросило бы всех или по одному ураганным ветром к черту в пропасть.
– "Придется откапываться утром, когда все стихнет" - подумал Игорь - "И то стихнет ли? А то жди спасателей. Застрянем тут все и надолго. Да, и спасатели не смогут ничего сделать. Гиблое будет тогда дело".
– О спуске к базовому лагерю не стоит даже думать - Сергей Иваненко начальник и старший первой этой штурмовой пятерки так сказал под вечер - Всем спать до утра, а там посмотрим. А то самим себя спасать придется. С риском для жизни.
Игорь Талаленко, и, правда, не помнил такого даже на К-2, когда были на восхождении с Сергеем Иваненко. Это просто была буря столетия. Он Игорь такой бури еще не видел при своей еще не очень большой, но насыщенной событиями и большой жизни. Жизни в горах, где он чувствовал себя как дома. Оставив родных, жену двоих детей и больную свою мать, и любимую тещу, которая каждый раз бесилась, когда он уезжал в очередной горный свой поход. Но гордилась зятем, когда он возвращался с очередной победой. И если еще приходилось давать интервью репортерам и участвовать на чествовании целой группы по телевизору. Она стучала в свою тещи грудь и говорила и хвасталась всем своим мужественным зятем.
– Это мой Игорь - она хвасталась всем соседям в доме - Он был на горе в Гималаях. И его показывали по телевизору.
Он в тот момент был как родной ей сын. Даром, что у Игоря Талаленко была своя родная мать. В городе Красноярске. Он, правда, редко к ней приезжал. Но все же приезжал. Он жил в Питере с женой и детьми. Там же жила только отдельно его теща.
И горы, горы, горы...Он не мог без них жить. Они поработили Игоря. Его тело и душу. Он жил только ими. Порой даже этим обижая свою супругу Валентину. А она переживала за него и боялась. Каждый раз боялась, когда он уходил с командой альпинистов в горы. Но всегда возвращался целым и невредимым, даже когда сообщали о гибели целой группы.
Он был словно завороженный. И это было именно так.
Никто не знал толком всего об Игоре Талаленко. О его ранней молодости, что сейчас погрузило его в далекие воспоминания. Под вой ветра за палаткой. И звон висящей над головой на веревках металлической посуды.
Игорь посмотрел на спящих в такую лютую непогоду своих товарищей. Но он почему-то не мог заснуть. Такого не было у него вообще. Он в подобную погоду спал крепче всех. Но сегодня в эту ночь
Игорь не выдержал этого. Словно кто-то смотрел в упор, на него молча и ждал его. Рядом с палаткой. И когда он встал на корточки и пополз на коленях осторожно чтобы не разбудить спящих ребят и открыл палатку, то увидел чистое звездное небо. И бури, как ни бывало. Только звезды и видимость под ними до самой Юго-Западной стороны Эвереста. Были ощущения такие как тогда, когда он с супругой Валентиной были в отпуске во горной Франции в Шамони и на Гран Капуцине. Один в один. Он чувствовал пристальный чей-то на себе сейчас взгляд. Кто-то точно стоял за палаткой. И буря внезапно прекратилась как по волшебству.
Он оставил всех спать дальше, а сам стал собираться в дорогу. Зачем, он и сам себе сейчас не мог объяснить. Он собрал рюкзак, полностью и весь, набив его теплой одеждой и снаряжением. Сам, одевшись в теплый анорак и теплые такие же альпинисткие штаны. Забрав все веревки, какие только были в их палатке и все крючья, что смог найти. Обув тихо ботинки в кошки, он, Игорь вылез из палатки.
Было удивительно, никто даже не пошевелился в палатке, когда он уходил. Все спали. Спали без задних ног. Даже храпели. Особенно Серега Иваненко. Высота и недостаток воздуха. Но сон был убийственный. Никто его не услышал. И он вылез из палатки.
Игорь осмотрелся в темноте и зажег налобный на своей каске фонарик. И он увидел его. Сразу и тут же рядом почти с собой.
Игорь напугался и отступил назад, даже вскрикнув.
– Ты кто и откуда здесь?
– он произнес незнакомцу, смотрящему в упор на Игоря Талаленко.
Незнакомец словно некая выросшая из самой вершины Нупцзе живая статуя зашевелился и произнес ему - Меллори.
– Что?
– он переспросил того, дрожащим от испуга голосом.
– Меллори - ответил ему снова незнакомец, в допотопной альпинисткой одежде и такой же обуви. В самодельных кошках на ботинках и старым рюкзаком за плечами.
– Как ты сказал?
– он его переспросил еще раз, так толком ничего не понимая.
И тот подошел к нему ближе и произнес ему, Игорю - Джордж Меллори.
Глаза ему почему-то были знакомы. Именно глаза. Он их, казалось, видел и раньше. В темноте ночи они казались ему черными, хотя это было не так.
– Идем, у нас мало времени - произнес ему человек назвавший себя Джорджем Меллори - Надо успеть до рассвета. Нельзя терять ни минуты. Я покажу тебе Эверест.
Не ясно, что сейчас с Игорем произошло, но он пошел с ним. Может, это был гипноз, может, еще что-то, но он пошел за ним. Пошел в темноту ночи, глядя в спину впереди идущего давно уже умершего в горах человека.
Лучший альпинист
Он работал теперь в бизнесе. И в новой стране. В России. Не было уже давно Советского Союза. Теперь это была наша Раша. И ему, как ни странно было легко. Ему здесь все легко теперь давалось. Сама жизнь, работа в коммерческой фирме связанной со спортом и торговлей. Здесь он познакомился и со своей будущей женой Валентиной. Теперь у него была семья, и даже дети. Двое. Мальчик и девочка. Сережка и Вика. И он стал мастером спорта по скалолазанию.