Контракт
Шрифт:
В середине пещеры положила ее на большой стол, выточенный из цельного куска камня. Потом вернулась за телом Тахира и, оттащив его в угол пещеры, бросила его рядом с маленьким столиком, заставленными всевозможными склянками, бутылочками и искусно сделанной посудой.
Пещера, в которой они находились, была просто переполнена солнечным светом, падающим сверху через большие отверстия, сделанные прямо в скале. Перевитые лианами и яркими цветами стены пещеры уходили высоко вверх, заканчиваясь высоким потолком, и только, стоящие вдоль них мощные деревянные шкафы
Хилини сняла с лица повязку, показав лицо средних лет женщины восточного типа. Черты лица были похожи на черты лица, лежащего Тахира. Такие же острые скулы, тонкий нос и темная кожа, было похоже, что они выходцы с одних земель.
Ее можно было назвать красивой, если бы не одно но, все лицо женщины было покрыто всевозможными татуировками в виде знаков или символами животных и птиц, живущих далеко на востоке, и глаза, в которых плавала чернильная темнота. Она была точь-в-точь такой же, когда Тахир убил своего брата Шимуна.
Ополоснув руки в бьющем из стены ручейке, Хилини подошла к лежащей без сознания сестре и, взяв со стола острый кинжал, начала аккуратно срезать куски одежды вокруг места, где торчал нож, открыв редко вздымающуюся грудь, всю покрытую такими же знаками, как на собственном лице.
Посмотрев на сестру, она аккуратно сняла с нее повязку, открыв молодое красивое лицо девушки, очень похожей на нее саму. Все портили татуировки и мертвенно белый цвет лица, не помогал даже темный цвет кожи. Сила, вложенная в этот нож, убивала ее, медленно, но верно.
Закончив срезать одежду, Хилини взяла флакончик, стоящий на столе, открыв его, плеснула несколько раз содержимое на нож и вокруг него. Кожа зашипела, пошла волдырями, но Хаве наоборот стало легче. Дыхание выровнялось, а черты ее лица расслабились.
По всей пещере были расставлены жаровни с углями и Хилини, не спеша обошла их все. Зажгла все до одной, кинув в каждую щепотку трав, взятых из стоящей рядом шкатулки. Сладкий запах распространился по все пещере, найдя выход в отверстиях вверху.
Хилини села на колени перед столом, на котором лежала сестра, и начала говорить слова. Слова, которые постепенно выстраивались в песню, протяжную, от которой хотелось бежать подальше.
Слова повторялись, но менялся ритм. Сначала нотки ее голоса были просящими, в них слышался страх и уважение, но потом тон сменился на призыв, она уже звала кого-то или что-то.
Так прошел не один час. Было заметно, что Хилини устала. Ритм песни местами сбивался. Сидя все это время на коленях, она чувствовала, как ее тело просто превратилось в кусок камня.
Воздух над лежащей Хавой начал сгущаться, превращаться в туман, пошел дымкой и начал медленно обволакивать ее. Дойдя до вонзенного ножа, он скрутился вокруг него, принимаясь втягивать его в себя. Нож, засветившись ярким светом, стал медленно выходить из тела. Хава застонала от боли, лежа без сознания, а нож внезапно выскочил из раны, отлетел в сторону, ударившись об стену, упал на пол. Обволакивающий Хаву
***
Все ее труды не прошли даром, лечение, если его можно так назвать, прошло успешно. Закончив с раной сестры, Хилини туго обмотала ее повязкой и, все так же легко, подняв ее на руки, отнесла на небольшую тахту, стоящую возле стены пещеры, и, накрыв ее лежащим там же, тонким покрывалом, подобрала нож, который лежал на полу пещеры.
Внимательно изучив его со всех сторон, она положила его в небольшую шкатулку, стоящую на столике рядом с телом Тахира. Что-то не давало ей спокойно думать, понятно, что весь план пошел прахом, слишком умен оказался Тахир, они с большим трудом выжили, но что-то было не так, все равно.
Удобно схватив тело Тахира, Хилини поволокла его в небольшой проход с зияющей темнотой. Пройдя небольшое расстояние вглубь хода, где уже было настолько темно, что не было видно ничего и непонятно, как вообще Хилини настолько уверенно шла по нему.
Воздух ощутимо похолодел, когда она вышла с телом Тахира в маленькую пещеру со стоящей большой железной клеткой, прутья которой были вделаны в стену пещеры. Открыв небольшую дверь, она затащила тело туда, небрежно бросив на пол, приковала его к, торчащему из пола, кольцу. Затем, выйдя из клетки и закрыв дверь на ключ, Хилини еще некоторое время стояла, глядя на мертвое тело, потом, повернувшись, вышла.
Поднявшись в верхнюю пещеру, она проверила сестру, та еще спала, села, на рядом стоящий небольшой деревянный табурет, и начала шаг за шагом в голове восстанавливать в голове все, что произошло. Вечерело, солнце начинало садиться, жаровни с травами давно уже потухли, еле ощутимый сладковатый запах трав остаточно заполнял пещеру и уходил вверх.
Через отверстия в потолке за Сестрами наблюдали. Десятки нечеловеческих глаз смотрели за ними, и спустя некоторое время по одной из лиан, плетущихся до самого пола по стене, ловко спустилась небольшая обезьяна и, тихо, не спеша, начала подбираться к Хилини, которая сидела, не двигаясь, закрыв глаза.
Обезьяна подобралась практически в упор, протягивая небольшую мохнатую лапу к ней. Хилини внезапно открыла глаза, резво вскочив с табурета, махнула перед собой кривым кинжалом, достав его из рукава. Обезьяна, зашипев, отскочила, глядя в сторону Хилини. Сидевшие наверху ее собратья, подняли дикий крик, прыгая с лианы на лиану, но опасались спускались вниз.
– Я просто решил потрогать Госпожу, – говорившее существо оказалось не совсем обезьяной. – Проверить, жива ли она.
Существо открыло пасть и улыбнулось. Два ряда острых, как у акулы, мелких зубов и мелкий тонкий язык, мелькавший за ними, вдобавок к этому, небольшое голое сморщенное лицо с большими круглыми глазами без малейшей тени эмоций, вызывали отвращение.