Контрактер
Шрифт:
— Жемчужинка?
Прекрасное дитя, с лицом матери, волосами редкого оттенка эльфийского вина, не избавившаяся от подростковой угловатости фигурка, синие как небо на закате глаза и пухлые губки.
— Э... меня зовут Талиока. Как я недавно выяснила – Талиока АльЛеонидас. Вы мой отец?
Глава 10.
Отцы и дети.
Талиока
Открыв дверь, я увидела двух мужчин, прекрасных как сама жизнь. Один из них, тот что повыше (хотя оба они под два метра), был черноволос, синеглаз и греховно красив, как искуситель
— Жемчужинка? – выдал мне темноволосый, каким-то странным взглядом окидывая с головы до ног. Да я выгляжу странно в серой форме обычного ассасина, но зачем так пялиться?
— Э... меня зовут Талиока. Как я недавно выяснила – Талиока АльЛеонидас. Вы мой отец? – мило прощебетала я.
В ответ темноволосый как-то странно икнул и обнял меня, приговоривая что-то на древнем языке, который я знала через пень колоду. Ну то, что я любима, что меня считали мертвой, что меня рады видеть – я поняла.
— Талиока, можем ли мы войти, – мягко прервал слезливую сцену воссоединения светловолосый. Парис, кажется?
— Да, конечно, заходите. Может, чаю? У меня сырники есть. И печенье, – вошла я в роль гостеприимной хозяйки.
Втащив пришедших в дом, я усадила их в гостиной и побежала греть чайник. Почему-то я сильно волновалась, в результате чего печенье частично рассыпалось а кувшин со сметаной чуть не разбился. Его поймала Блэр своей магией.
— А ты как здесь оказалась? – оторопело поинтересовалась я у магички.
— Августо сказал, что сквозь восточные ворота прошли двое Древних. Поэтому я и поспешила к тебе. Это Леонидас?
Наверно, для нее связь этих фактов очевидна. От меня же она пока ускользает. Впрочем, голос внутри меня подсказывает верить этой магичке. Ему лучше знать.
— Ага, отец... Поможешь подать мне чай? – миролюбиво поинтересовалась я.
— Да. Леонидас любит крепкий кофе. Кто с ним? – подключилась к работе Блэр, ставя на плиту турку и безошибочно определяя банку с кофе.
— Парис. Светленький такой, кудрявенький. Знаешь его? – с улыбкой уведомила я ее, доставая ликер для кофе и припрятанные от прожорливой Машки эклеры.
— Знаю. Лучший из Наставников. Кажется, у Древних с потомством стало еще хуже, раз они отправили его за тобой, – каким-то мертвым голосом ответила Блэр.
— За мной? – намекающе на продолжение поинтересовалась я
— Они забирают всех полукровок, в ком просыпается Голос Предков. Они учат этих детей, пичкают чем-то, что вытравливает из них кровь другой расы и делает стопроцентными Древними. В возрасте до пяти лет выживает около восьмидесяти процентов детей. Чем старше полукровка, тем меньше шансов, что при этом "очищении крови" он выживет. Таля, не ходи с ними, прошу тебя!
Она все-таки сорвалась на крик и разбила одну из чашек. Прекрасные, холеные руки Блэр тряслись, а во взгляде отсутствовали даже зачатки разума.
— Блэр, я – Ассасин. Я не могу отлучаться на долгий срок от своего Императора, помнишь? – самым успокаивающим тоном начала я.
— Да.. да.. Ассасин.. – безумно бормотала она.
— Вот выпейте валерьяночки, успокойтесь, – быстро я накапала
Блэр послушно все выпила, закусила долькой чеснока не поморщившись (и где только откопала?) и на все покивала головой. Может, раз пока ее так вставило еще и подарок попросить? Шубку на зиму, например? Мне даже самая дешевая, заячья, не по карману.
— Ладно, посидите здесь, Блэр, а я пойду пообщаюсь с Древними, – смирила я свою жадность и подхватила поднос.
В гостиной смирненько на диване сидели Леонидас и Парис. Даже ручки на коленях сложили. И при этом один смотрел на меня с вгоняющим в краску восхищением и обожанием, а второй с наивной доброжелательностью. Удивительно, Древние так трепетно относятся к детям, но все же идут на такой риск, как пичканье малышей "катарсисом". Про эту настойку, "катарсис", мне рассказывала еще Велисса, когда я мечтала перестать быть полукровкой. Она же и предупредила меня о высокой смертности и побочных эффектах. В большинстве случаев при удачном исходе полукровка становится чистокровным... кем-то. Эльфы, вампиры, демоны, Древние, изредка люди – вот такой бывает результат в 99 процентах случаев. Но иногда, при недостаточной или избыточой дозировке, полукровки мутируют, превращаясь в нечто совсем уж странное. И имеется ввиду не внешний облик, а психологические изменения, изменения в структуре ауры, перестройка внутренних органов.
— Вот, чай кофе, коньяк, ореховый ликер, сливки, сахар, эклеры, свежий пшеничный хлеб с джемом, пахлава, – комментировала я, выкладывая угощения на низенький столик. – Угощайтесь.
Мужчины послушно взяли чашки и налили себе кофе из турки. Я налила себе чаю.
— Талиока, – хрипловатым голосом окликнул меня Леонидас. – В тебе проснулся Голос Предков?
— Ну да, по пути в столицу, когда на нас напали враги Императора, – легко призналась я. – Правда я не назвала бы это Голосом. Это отдельное сознание. Оно мне иногда помогает.
Леонидас занервничал, Парис остался невозмутим, хотя и попытался незаметно толкнуть своего друга локтем.
— Талиока, ты знаешь о том, что все Древние делятся на касты по своим умениям. Леонидас – Судия, его умение – видеть правду, – начал издалека светловолосый. – А я – Наставник, я способен избрать лучший путь обучения даже для самого нерадивого ученика. Твои же способности еще не определились. Все зависит от Голоса Предков. Он называл тебе свое имя?
Я вспомнила все свои беседы с Голосом, получилось как-то не густо.
— Нет, имя не называл. А это имеет значение? – поинтересовалась я.
— Чрезвычайно. Еще один вопрос и я все объясню? Ты характеризовала голос, как сознание. Можешь ли ты сказать, что голос – личность?
Оба Древних нервничали. Я же почувствовала, что меня ждут большие неприятности. Но скрывать правду не имеет смысла. Не стоит портить с Древними отношения – они мне еще могут пригодиться.
— Да, это определенно личность. Саркастичный, зловредный, но достаточно снисходительный, чтобы разъяснять мне мои ошибки и указывать пути их исправления.