Контрмеры
Шрифт:
«Пришёл в себя. Утверждает, что ничего о своих подвигах не помнит».
«Ага. Всё-таки не вполне доверяете побывавшему в глубинах фуги?»
«Просто не берусь судить. Воспоминания могут блокироваться или уничтожаться разными способами и по разным причинам, а глубокого обследования пилота пока не проводилось».
«Почему? Ах да, моральные запреты…»
«Именно. Наарис и Аниэр — цельные, сильные личности, достигшие высоких степеней Овладения. Предлагать таким помощь, пока они сами не попросили — оскорбительно. И не лучшим образом характеризует
«Ну-ну. Впрочем, это ваш выбор… кстати, о выборе. Вы по-прежнему полностью отвергаете ментопликацию как метод? Учтите, без неё вы не получите опытных пилотов, а от неопытных пилотов в СОН толку мало!»
«Не поднимай эту тему снова. ТАКАЯ механизация военных действий — не наш путь. Впрочем, если тебе нужен чисто логический аргумент, то у нас всё равно нет образцов для ментопликации. Опыт что Наарис, что Аниэра можно считать стремящимся к нулю».
«Ага. Допустим. А когда образцы появятся? Кстати, стайгеры тоже нуждаются в опытных пилотах — и уж тут-то доноров опыта найдётся с избытком…»
«Могу сказать одно: если положение дел не станет совершенно отчаянным, мы на систематическую и широкомасштабную ментопликацию не пойдём».
«Хотите отличаться от врага как можно больше?»
«Не только. Ещё думаем об отдалённых последствиях».
«Ну-ну. Только помните, принимая решения, что контролировать искусственных пилотов куда проще, чем „натуральных“. Прошивку биосинтранов можно синхронизировать с таковой для СОН. А для тех помимо сигнала на простое деление есть и сигнал на самоуничтожение… даже и с „натуральным“ пилотом вместе, если глубина нейрофуги превышает порог идентичности».
«Мы помним. У псиоников третьего ранга и выше память безотказна».
«Ого. Это угроза, адмирал?»
«Только предупреждение. Мы позволяем тебе удовлетворять исследовательский и творческий зуд за наш счёт, но никогда и никому не позволим нами управлять».
«Высшей Аншин вы это позволяли».
«Высшая Аншин оказалась достаточно мудра, чтобы вовремя самоустраниться. Кроме того, мудрость её советов подтвердил ход времени и множество событий».
«Не будем ссориться. Скажи лучше, как движется адаптация процедур биорекурсии?»
«Возникли очередные непредвиденные сложности. Снова».
«Понятно. Значит, полноценное омоложение вашим Высшим по-прежнему не светит».
«Светит. Но пока не греет. Вообще-то мы тоже разрабатывали технологии этой ветви…»
«Знаю-знаю. И сколько пыльных тупиков обшарили ваши разработчики, мне тоже известно. Всё-таки я тоже не чужд предельным биотехнологиям, скромно говоря. А как продвигаются ваши независимые программы?»
«Успешно. „Сеятели“ опережают график. Вот „Акваланг“ от графика несколько отстаёт… впрочем, это не та программа, которую можно и нужно безнаказанно форсировать».
«А „Кашель“? Всё ещё сомневаетесь, стоит ли начинать?»
«Ты бы не сомневался?»
«Нет. В борьбе за выживание нет места сантиментам. Хотя вы продолжаете цепляться за свои принципы…
«Знаешь, выживание бывает разным. И бывает такая цена, что лучше честно сдохнуть, чем её заплатить».
«Это всё абстракции. А на практике выживает тот, кто меняется».
«Да. Но многие перемены ведут в тупик. Эволюционный».
«Ой, только без казуистики! Не люблю. Уж меня-то ваша борьба за выживание касается самым краешком, я намерен выжить при любом раскладе. Даже если придётся попроситься в программу „Сеятели“ рядовым колонистом, я выживу».
«Что ж, желаю дальнейших успехов в этом многотрудном деле».
«И тебе того же, адмирал. Тем паче что для тебя это пожелание куда актуальнее, хе-хе…»
— Ты уверен?
— Как ты в последнее время полюбила говорить, большого выбора у меня нет.
На это Наарис ничего не ответила. Аниэр скинул комбинезон и зашагал к пирамиде СОН-Э2, давно успевшей регенерировать полученные в бою повреждения.
Именно зашагал, не полетел, ибо всё же хотел оттянуть возвращение в артефакт…
Вакуоль слияния открылась как обычно, и привычным оказался процесс прохождения первой фазы. Зафиксировав вторую фазу на отметке двести, Аниэр вздохнул. И приказал:
«Углубление нейрофуги до пункта четыреста».
«Принято. Начинаю углубление…»
Тем временем Наарис, пройдя первую фазу слияния, решилась на эксперимент.
«Фаза два, отметка четыреста. Фиксация».
Свой-чужой голос не отверг невозможное требование, а сообщил с минимальной, почти неуловимой задержкой:
«Есть фиксация».
Реальность вспыхнула, как порошковый магний.
Это походило на мгновенный переход из силпана в лисар, вызванный внезапным стрессом. Без какого-либо промежутка, без раскачки, без полутонов. Мгновение тому назад — темнота, беззвучие, ровный ментальный фон, чем-то похожий на звуки собственного пульса и дыхания. Но мгновение миновало, а слияние с артефактом проскочило порог идентичности так, словно этого порога не существовало вовсе, и Наарис осознала себя одним целым с громадой СОН сразу.
Хотя — нет. Конечно же, не громадой. Масштабы изменились, как всё остальное; и СОН-Э1 для неё оказался уже не чем-то внешним и большим. Он стал ею, а она стала им, и размер у них был единственно правильный. Адекватный.
«Углубление нейрофуги до порога безопасности минус десять пунктов».
«Есть».
«Включить индикацию состояния СОН-Э2, базовый набор».
«Включено».
Соседняя пирамида подсветилась призрачным огнём, обрастая визуализациями основных параметров. Поляризация клеточных массивов, интегральный резерв формирования, интенсивность квант-обмена и прочие заумные вещи Наарис тут же отодвинула на периферию поля внимания. Её интересовало совершенно не это (тем более что отклонений от статуса полной функциональности СОН-Э2 не наблюдалось).