Контроль [Новое издание, дополненное и переработанное]
Шрифт:
Занялся товарищ Сталин вопросами правительственной связи, да и увлекся. Заказал за рубежом самую современную технику, тайно вызвал в Страну Советов верившего в мировую революцию хорошего телефонного инженера. Поставил инженер самым главным вождям телефоны такие, что подслушать нельзя. Отладил всю связь, получил деньги большие за работу.
И исчез. Во имя мировой революции. (А деньги в кассу вернулись.)
Ответственные товарищи похвалили Сталина. Ни на что Сталин не способен, так хоть на это сгодился. Теперь болтай по телефону сколько хочешь, никто не подслушает, никакая барышня телефонная.
Не учли большие вожди один момент: товарищ Сталин не просто выполнил поручение особой важности, но и проявил инициативу:
Не просто товарищ Сталин выполнил поручение и забыл о нем. Совсем нет. Товарищ Сталин взял обеспечение безопасности телефонной связи под свой персональный и постоянный контроль. Такую телефонную станцию заморский инженер по приказу Сталина поставил, которая не просто обеспечивала надежную бесперебойную связь двух любых телефонных аппаратов, но и позволяла с центрального поста проверить, а не подключился ли кто к линиям, а хорошо ли связь работает. Так что если, например, товарищ Троцкий говорит по телефону с товарищем Бухариным, то к их линии вообще никто подключиться не может. Никто не может их подслушать.
За исключением товарища Сталина.
Товарищ Сталин подключался к разговорам товарища Троцкого, и товарища Рыкова, и товарища Бухарина, и товарищей Зиновьева с Каменевым.
Заботлив товарищ Сталин: подключится, в разговоры вождей не встревает, только проверяет, хорошо ли слышно. Слышно было хорошо. Не зря заморскому инженеру большие деньги платили.
Ответственные товарищи обсуждали вопросы мировой революции и всякие другие вопросы. Тем временем товарищ Сталин предложил систему связи расширить: не только московских руководителей обеспечить связью, которую ни один враг подслушать не может, но и руководителям Украины, Урала, Поволжья, Кавказа тоже поставить чудо-телефоны.
Так и сделали.
Поначалу сам товарищ Сталин подключался к линиям связи, цокал языком, головой покачивал: до чего же слышно хорошо, до чего же техника дошла! Потом приказал создать отдел постоянного контроля качества работы правительственной связи. И включить его в состав Института мировой революции. Дело то же самое: изучать друзей, которые могут оказаться врагами.
Но не все по телефону люди говорят. Говорят без телефона: на даче, в санатории, в лесном охотничьем доме, на кавказском курорте, в вагоне правительственного поезда, в палате Кремлевской больницы, в бане, в парилке, на кухне, в постели. И все это надо слушать. И все это надо держать под контролем. Чтобы защитить Мировую революцию от друзей, которые могут стать врагами.
Тогда вопрос: кого же поставить на контроль качества прохождения звуковых сигналов? Товарищей из НКВД? Нельзя. Их самих слушать надо. Армейских командиров? И этих нельзя. Наслушаются тайн и знанием воспользуются для захвата власти.
Надо было поставить таких людей, которые не воспользуются. Которые сами по себе силы не представляют. Девчонок молодых. Лучше всего — без родственников, без знакомых, без друзей. Лучше всего — с подпорченными биографиями. Чтобы в случае чего…
Девчонок и для охраны использовать неплохо. Есть ситуации, когда выгодно выкатить на улицы Москвы пятибашенные танки Т-35 Пятой тяжелой танковой бригады и выпустить на просторы московских площадей полки Первой Московской пролетарской стрелковой дивизии. Но есть ситуации, когда лучше пустить на московские улицы стайки смеющихся девчонок. У которых руки к убийству привычны.
Это тоже сила, но невидимая.
С точки зрения интересов мировой революции люди делятся на две основные категории: на тех, кого надо резать, и тех, кого пока не надо.
Скоро грянет мировая революция, и знать надо, кто есть кто. Чтобы всякие не примазались к победившему пролетариату.
Принцип старый: петушки к петушкам, раковые шейки в сторону! Леди и джентльмены, мадам, мадемуазель, месье, синьоры и синьориты, господа, уважаемые товарищи, дорогие друзья, ра-а-азберись по мастям!
Грядет день, и у товарищей из НКВД будет много работы. Будет много стрельбы. Товарищи из НКВД будут истреблять врагов. Но кто будет истреблять друзей, которые могут стать врагами? Есть такая сила! Не спит Институт мировой революции. Не спит никогда. Полки бесконечные и папочки на полках — вот оружие защиты революции! Материалы по всем странам. По всем континентам. По капиталистам. Помещикам. Социал-демократам. По либералам и социалистам. По левым радикалам и правым умеренным. По генералам и офицерам. По журналистам: написал мерзкую статейку про Советский Союз, про НКВД, про товарища Сталина — и все, и появилась на тебя папочка. Тоненькая. Один в папочке листочек — твоя статейка. Еще одну напишешь, клеветническую, — станет твоя папочка толще ровно на один газетный листик. Можешь потом сто хвалебных статей писать. Хорошие не в счет. Хорошие тебе ничего не прибавят и не убавят. Плохого говорить не надо.
Вот так. Сидишь где-то в своем Париже, пером бумагу карябаешь. И не знаешь.
Ох, не знаешь…
— Твоя работа сегодня — в группе цветов. Забудь обо всем на свете. Помни: главное для тебя — цветы. Ты не одна на цветах, но постарайся представить, что ты одна отвечаешь за все цветы во всей Москве.
— Ясно.
Напирает толпа. Мой читатель, если есть выбор — толпу московскую контролировать или табун бешеных жеребцов успокаивать, мой совет — лучше выбрать табун. Оно и проще, и спокойнее. А у Насти выбора нет. Боевая задача: контроль толпы, а именно — работа в группе цветов. Пробивается Настя сквозь толпу, как ледокол «Ермак» сквозь полярные льды. Ах, не затерло бы торосами. Взгляд вправо. Взгляд влево.
Зорким оком видит Настя в толпе тонкие цепочки чекистов. С запада на восток. С севера на юг. Если глаз не наметан, то цепочек не фиксирует. Просто не улавливает их. В толпе не различает. А цепочки образуют коробочки. Скоро неслышная команда пройдет по цепям: блокируй. И не будет толпе выходов из невидимых ею коробочек. Только свои люди в толпе скользят, проходя свободно через линии чекистов как сквозь стену. И Холованов рядом проталкивается, и его ребята.
Вот дядю какого-то прижали: что это у вас, дядя, оттопыривается? И еще одного. Ласково так. И незаметно. С трех сторон обжали и от галстука до подошв прощупали. Внимания не обратишь. Помяли, по бокам похлопали и привет: продолжайте, дядя, видом наслаждаться. И Настя сквозь толпу прорывается, как матрос Железняк из вражеского окружения. И весь девятый взвод, развернувшись цепью, сквозь толпу продирается. И еще какой-то взвод, и еще. Для постороннего это не взводы вообще, а просто комсомолочки в ситцевых платьицах. Если появится подозрение на оружие, то никто из группы цветов не вмешивается: Холованову мигнуть. Он разберется. А девочкам — цветы искать.
Вот и Насте — та же задача. И высматривает, как орлица парящая змею в скалах. Вроде чисто тут. Вроде и тут все хорошо. Всю толпу не осмотришь. Сотни людей правее и левее ту же работу делают. Цветы высматривают. Взгляд вправо. Взгляд влево.
Вот оно! Здоровенная деваха с подругами. Прикрыли деваху подруги, а она, собака, букет держит. К земле букет опущен, чтоб незаметно. Надеется товарищу Сталину букет бросить. Не надейся, змея!
Локтями Настя как веслами гребет. Пробилась:
— Отдай, гадина, букет. Застрелю.