Контрольная молитва
Шрифт:
«Из бухгалтерии позвоню», – решил он.
Где-то глубоко внутри он был уверен, что развязка скоро наступит. Но, главное, теперь священник находился далеко за пределами этой бесчеловечной «игры», лично его взаимоотношения этого клубка гадюк никак не касались, и тем не менее отец Василий был преисполнен печали. Видеть, как люди ставят на кон свои жизни для того, чтобы получить столь преходящие и ненадежные ценности, как власть и деньги, и отдать свои бессмертные души на вечные муки в аду, было невыносимо.
Священник заглянул в комнатку бухгалтера, позвонил Ольге, наскоро перекусил тем, что
Поначалу все шло, как обычно, но уже через несколько минут отец Василий поймал на себе чей-то внимательный взгляд. Он вгляделся – это был Вадим Николаевич Козелков. Министр стоял в окружении охраны у самых дверей, так, словно не решался подойти ближе. Он стоял так довольно долго, но потом отважился, сделал охране знак рукой и подошел к иконе Николая Чудотворца. Некоторое время было заметно, что Вадим Николаевич никак не может настроиться на нужный лад. Он чесался, оглядывался по сторонам, тяжко вздыхал, но потом замер, да так и застыл перед иконой. И даже когда отец Василий завершил службу, министр все стоял, пожирая глазами лик святого угодника и беспрерывно шевеля губами.
«Помоги тебе Бог!» – искренне пожелал министру отец Василий. Этому немолодому, опытному мужчине еще многое предстояло понять и во многом разобраться.
Священник прошел к дверям, туда, где его смиренно дожидалась одна из самых постоянных прихожанок – Наталия Ивановна, но едва миновал охрану, как его взяли за рукав.
– Батюшка, отсюда другой выход есть? – услышал он сзади чей-то шепот и обернулся. Перед ним стоял начальник охраны министра Иван.
– Есть, конечно, – кивнул отец Василий. – А что стряслось?
– Посмотрите сами, – предложил Иван и подвел священника к окну. – Вон, за оградой, у сарая.
Священник вгляделся туда, куда показывал Иван. Прямо за узорчатым металлическим ограждением храмовой территории, там, где вплотную подступал к ней частный сектор, возле сараюшки стоял человек. Он прятался в тени огромного старого куста сирени так, чтобы видеть центральный вход в храм.
– И это не все, – шепнул Иван. – С той стороны еще один стоит. Я за ними уже двадцать четыре минуты наблюдаю. Стоят, не уходят, как клеем приклеенные!
– Может быть, в милицию позвонить? – предложил священник, чувствуя прилив крови к лицу. – Или, еще лучше, сразу в ФСБ.
– А телефон есть?
– Есть. Только не в самом храме, – до отца Василия вдруг дошло, как плохи дела. Храм обложили, скорее всего, со всех сторон, незамеченным не выйдешь. – А у министра разве нет сотового?
– Я уже спрашивал. Как назло, в машине оставил он свой сотовый, – досадливо прикусил губу Иван. – И наши рации еще вчера из строя вышли все до единой.
– Как же так? – удивился священник. – Вы что, работать без связи вышли?
– А где в этой деревне рацию возьму! – с отчаянием махнул рукой Иван. – Просил у Ковалева, так он, гнида, не дал. Нету, говорит, ни одной свободной, все в работе.
– Правильно, – задумчиво подтвердил отец Василий. – Он бы вам не дал, даже если бы и были. Зря, конечно, вы так неосторожно без связи на улицу вышли!
– Я бы сам ни за что не вышел, пока новые
Отец Василий прошел к северному окну и выглянул. Он сразу увидел, что здесь, в беседке, дежурил второй – невысокий востроглазый парень.
– Пойду позвоню, – сказал он Ивану и быстро вышел через парадные двери во двор.
Отец Василий прошел мимо беседки, почти физически ощутив, как ощупал его взглядом востроглазый. Вблизи он выглядел куда как старше, лет на тридцать.
«Господи, не доведи до греха!» – взмолился священник. Он очень не хотел повторения ужасной истории стопятидесятилетней давности, когда жандарм Силантий Кречет застрелил разбойника Михаила Суму прямо в стенах этого храма. Вот уж действительно, черт его рукою тогда водил! Он спокойно прошел в сторожку и кинулся набирать номер дежурного офицера ФСБ. Но телефон не подавал ни малейших признаков жизни.
– Давно телефон не работает? – повернулся он к сидящему за столом сторожу Николаю Петровичу.
– Только что работал, – растерянно ответил сторож.
Оставался еще спаренный телефон в бухгалтерии. Если провод перерезан только здесь, можно и дозвониться.
– Слушай, Петрович, – напряженно сказал отец Василий. – Беги в ФСБ, а еще лучше если позвонишь от кого-нибудь из соседей.
– Да от кого ж я позвоню? – возразил сторож. – Здесь ни у кого телефона нет.
– Тогда беги. Скажешь, здесь на Козелкова засаду устроили. Пусть приезжают.
– А если мне не поверят? – смутился сторож.
– Если не поверят, тогда сразу в УВД, да проследи, чтобы вызов обязательно занесли в журнал! Ты меня понял? Чтоб обязательно в журнал!
– Понял, батюшка, – заторопился сторож.
– Подожди, – остановил его священник. – Со двора выйдешь не спеша. Не показывай виду. Сообразил?
– Господи, спаси! – перекрестился Николай Петрович. – Конечно, понял, чего ж тут не понять? Уже бегу!
Отец Василий дождался, пока сторож исчезнет за церковной оградой и направился в бухгалтерию. «Ладно, – думал он о Ковалеве. – Посмотрим, как ты, Павел Александрович, выкрутишься! Только попробуй на тормозах спустить! Лишь бы Петрович на записи в журнале настоял!»
Тамара Николаевна уже была здесь, в бухгалтерии. Она, оттопырив пальчик, наворачивала блинчики с творогом.
– Телефон работает? – схватил трубку отец Василий. Но телефон не работал, в трубке не было слышно ровном счетом ничего!
– С утра работал, – сообщила Тамара Николаевна, но священник ее уже не слушал.
Больше всего он боялся повторения старой истории. Он не мог допустить, чтобы в пределах церковной ограды кого-нибудь убили. А пока все шло именно к этому.
«Что за сатанинское племя! – выругался отец Василий. – Дался вам этот Козелков! Что, не могли другого места для сведения счетов подобрать?!» Он отказывался понимать логику этого отморозка Парфена, приславшего киллеров даже сюда. Он выглянул из окна. Отсюда, из бухгалтерии, отчетливо был заметен и третий соглядатай, засевший за кустами шиповника с восточной стороны. Сверху прекрасно виднелись его рубашка и светлое пятно шеи.