Контрразведчик
Шрифт:
— Ну вот и ответ на все вопросы. Собственно, и спорить было не из чего. Рыба ищет где глубже, а человек, где рыба! Так у меня один герой, капитан траулера, изъясняется, здоровая у него философия.
— А у вас она, философия эта, гоже здоровая? — спросил Костя.
— Послушайте, салага, не надо со мной заводиться… Дядя Гоша этого совсем не любит.
— Мальчики, мальчики! — вскричала Сонечка Ромова. — Перестаньте спорить. Валя, налей мужчинам виски!
Режиссер повернулся
— Выпить, оно, конечно, творческому человеку треба. И вот наш папа, простите меня, дорогая хозяюшка, он знал, что и толпе треба. Он дюже хорошо разумел за массовость искусства, добрэ усекал по части наших кинских дел.
Резкий, какой-то необычный, автомобильный сигнал заставил всех вздрогнуть.
— Это Дэйв! — воскликнула Сонечка. — А ведь говорил, что не сможет заехать, такой противный…
По ее лицу было видно, что неизвестного Косте Дэйва противным она отнюдь не считает.
— Костик, дорогой, — проговорила Сонечка, улыбаясь Колотову, — проводи меня до калитки, надо встретить гостя.
Вдвоем они прошли желтой песчаной дорожкой к решетчатому забору. Приехавший гость уже шел им навстречу, разведя руки в стороны, с широкой ухмылкой на длинном лице, о таких лицах говорят «лошадиные».
Сквозь металлические прутья ворот виднелся поставленный у обочины «фольксваген» бежевого цвета.
— Хау ду ю ду! — крикнула Сонечка гостю, — Гутен таг, дорогой Дэйв!
— Наше вам с кисточкой, — отозвался Дэйв, приветливо улыбаясь Соне, пожимая ей обе руки сразу и внимательно взглянув на Костю.
— Знакомьтесь. Это Костя, мой однокашник, это Дэйв — наш общий друг.
— Вы часто ели вместе одну и ту же кашу? — спросил Дэйв.
Соня недоуменно глянула на него.
— Вы сказали, Соня, про этого молодого человека — «однокашник», и я мог думать…
Соня расхохоталась.
— Ах, вот вы о чем! Ну и шутник! Мы учились с Костей в одном институте, про таких людей говорят — «однокашник»…
— Еще одна идиома, — сказал Дэйв, — Вы позволите мне сразу записать…
— Записывайте, да поскорее. Идемте на веранду, там вас ждут гости и виски. И режиссер Сагайдаенко, из Одессы.
— О, Сагайдаенко! Интересный мастер. Но я имею времени в обрез и приехал только сказать, что не могу провести у вас вечер. Один коктейль — и пора ехать.
Соня подхватила Дэйва под руку и увлекла к веранде.
— Кто это? — спросил Колотов у Вигрдорчика, когда они стояли с коктейлями в дальнем углу.
— Дэйв!? Рубаха-парень! Веселяга и поддавальщик. Он то ли дипломат, то ли аккредитованный в Москве представитель западного пресс-агентства. Хорошо знает и кино, и театр, и по части литературы мастак. Сигареты достает, любое пойло… Одним словом,
— Успела.
— Тогда можешь торчать, любую импортягу через Дэйва достанешь.
— А ему какой в этом интерес?
— А общение? С загадочной русской душой общение? Сейчас, брат, на Западе к нашей душе повышенный интерес, за это валютой платят. А Дэйв вроде книгу пишет…
— И скольким бутылкам виски эквивалентна твоя душа, Валя?
— Ну, ты брось эти намеки. Я его просто использую, и все. А до моей души ему не добраться, не на того напал.
— Смотри, Валя, такие дяди ничего даром не дают.
— Чересчур бдительным стал ты в своем Павлограде.
— Павлодаре.
— Ну в нем… Знаем мы и про наведение мостов, и про деидеологизацию… У нас во Дворце такие зубры международное положение читают, что только держись. А как же мирное сосуществование? Ведь не означает оно, что мы зверем на них должны смотреть? Так что, брат, мы дело знаем туго.
— Ну-ну, — только и ответил Вигрдорчику Колотов, что еще он мог сказать.
Дэйв выпил свой коктейль, простился со всеми и уехал. Костя успел заметить, что он передал одесскому кинорежиссеру визитную карточку, одессит согласно покивал головой и бережно спрятал кусочек картона в желтый объемистый бумажник.
В воротах появились еще две пары. В одном из парней Колотов узнал молодого актера, снявшегося недавно в многосерийном фильме о гражданской войне, узнал несмотря на то, что экранный кавалерист-буденновец отпустил длинные пряди волос, лежавшие на плечах модного пиджака с блестящими пуговицами. Остальные были Колотову неизвестны.
— Женихом был Марины Бойко, — шепнула про актера Сонечка Ромова. — Вот дуреха, отказалась от него, уехала в свою трубу. А его к премии представляют.
— Как она? — спросил Костя. — Ты вроде переписываешься с нею?
— Давно не писала, только на днях отправила ей письмо. Дэйв тоже вот про Марину спрашивал.
— Дэйв? А он-то причем?
— О, Костик! Тут такая романтика! У них ведь любовь была.
— У Марины и у этого типа? Откуда они знают друг друга?
— Марина на последнем курсе с ним познакомилась, в Доме кино. Ты знаешь, он даже жениться на ней хотел.
— Выдумываешь!
— Точно! Наверно, она и этому вот красавчику отказала из-за Дэйва. А потом вдруг взяла и уехала в свою Тмутаракань. Правда, когда в Москву приезжала, встречалась с Дэйвом у нас на даче.
— Интересно, — сказал Костя, — такие у вас тут бывают интересные дела.
Сонечка убежала помогать домработнице накрывать большой стол. Теперь все гости были в сборе. Можно было начинать симпозиум.