Контрразведка. Охота за кротами

Терещенко Анатолий Степанович

– Очень милое имя. Меня нарекли Николем. Я пришел за электрорубанком.

– Ну, тогда, Николай, пойдемте в подсобку – сегодня привезли много товара. Я еще не разбирала. По вашей просьбе я заказала около десятка моделей, – с этими словами она приоткрыла дверь в соседнюю комнату и стала демонстрировать в красочных коробках инструмент. – Пожалуйста, выбирайте.

– Ну, Сюзанна, глаза разбегаются.

– Николай, вы смотрите, а я на минуту – дверь закрою: рабочий день окончен. Надо и отдохнуть, настоялась за день у прилавка. Жара неимоверная сегодня.

«Кондишены» и те задыхаются, а человек должен выдерживать.

Она буквально выпорхнула в зал. Слышалось, как щелкнул замок-задвижка в двери, как заскрипели опускающиеся жалюзи на окнах. Вскоре она вернулась.

– Я уже выбрал. Даже не верится – 14 500 оборотов в минуту! Вот он – марка ВД-750, с такими оборотами должен чисто обрабатывать доску.

– Вижу, вы специалист по деревяшкам…

– Люблю доски, рейки и бруски. Нравится текстура разных пород – это голоса деревьев. Закончил я когда-то строительный техникум, – признался Николай.

Расплатившись за покупку, он хотел было уже покинуть магазин, как неожиданно хозяйка предложила:

– Николай, говорят, по русскому обычаю надо обмыть купленную вещь. иначе может случайно сломаться рубанок или плохо работать. Что, я неправду говорю? Или такой традиции уже нет у россиян?

– Нет, все верно, – ответил Ветров, понимая по-мужски, чем может кончиться такой обмыв.

Русским языком Сюзанна владела прекрасно. Она пояснила, что детство и юность вместе с родителями (мать – украинка, отец – серб) провела в Штатах, окруженная выходцами из России. В Югославии она трудится по контракту. Муж работает в ФРГ на военном заводе. Сейчас уехал в длительную командировку в ЮАР.

«Зачем мне все это она говорит? – обожгла мысль Ветрова. – В принципе для нужд службы по прямому предназначению совершенно неинтересная особа, хотя последний штрих интригует – муж-оборонщик, выражаясь нашим языком, да еще в Западной Германии. Если правду сказала о муже, можно и поработать, а коль нет – это уже опасно. Надо проверить, но как?»

А в это время женщина уже хлопотала за импровизированным столом своеобразного магазинного week-end, выставив плоскую бутылку виски и приготовив несколько бутербродов. Сели на небольшой диванчик. Первый тост подняли за долговечность купленного инструмента. Второй – за знакомство, а третий – за славян, которым всю жизнь не везло с вождями, бездарно правящими государствами. Обсуждалась тема враждебности Запада к славянским народам. Четвертый выпили на брудершафт.

– Заметь, Николай, все потоки европейско-азиатских столкновений проходили через славянские пространства. Войны закаляли наши народы и делали из них настоящих воинов. Югославия тому пример. Гитлеровцы никак не могли справиться с балканскими партизанами, потому что у них существовал прочный фундамент высочайшего патриотизма, – философствовала явно захмелевшая молодая женщина.

Постепенно завязалась настоящая научная дискуссия. Закончилась она духовной солидарностью, взаимными объяснениями в симпатиях, поцелуями, сначала в щечку, а затем с более глубоким содержанием.

Перед молодым симпатичным мужчиной сидела интересная захмелевшая женщина. Ее раскрасневшиеся щеки излучали такое тепло, что к ним хотелось прижаться хотя бы на мгновение. Глаза с поволокой, бросающие томные взгляды, звали к себе. Они все сильнее будоражили Николая.

Неожиданно она приблизилась к россиянину, обняла его за плечи, и они слились в едином поцелуе, страстно покусывая друг другу губы и теребя волосы. Когда господствует страсть, нет места для умеренности, потому что страсти – это облака, затемняющие солнце разума…

Они лежали на диванчике в объятиях друг друга.

– Николай, как мне хорошо с тобой. я умираю. Что ты делаешь с моим сердцем? – шептала Сюзанна. – Я никогда не была так счастлива, как сегодня. Спасибо, мой дорогой рыцарь, нежданно спустившийся с небес. Я давно ждала именно такого.

* * *

Разошлись так же быстро, как и сошлись. Правда, Сюзи, так успел ее наречь Николай, пригласила его в гости домой в субботу. Он согласился, несмотря на появившуюся смутную настороженность. Однако чувство взяло верх, потому что оно обманывает наш разум. Его можно заставить замолчать, но нельзя указать ему границ, или, как говорил великий И. Гете, – чувства не обманывают; обманывает составленное по ним суждение, а последнего не было. Он потянулся к этой миловидной женщине, сумевшей быстро и легко завоевать его сердце.

Дни до субботы тянулись медленно, несмотря на служебную загруженность. Все мысли в минуты воспоминаний о «магазинной истории» концентрировались на объекте под именем Сюзи. Он порой терял голову, но в промежутках появления трезвого рассудка, прекрасно понимал, что это всего лишь мимолетное влечение, способное снять напряжение, накопившееся за неделю.

Он оправдывал себя перед собой, считая, что действовал правильно, ибо жалость, повлекшая конкретный порыв к разбуженной женщине, – поступок благородный.

«С женой Ларисой это уже не любовь, а привычка, семейная проза, – убеждал себя дамский воздыхатель.
–

С Сюзанной – это поэзия «быстротекучих дней и мимолетного влечения».

Встретились у магазина после работы. Она заранее попросила не брать автомашину, так как ехала на своем «жучке»-«Фольксвагене», и обещала угостить хорошим сухим вином, к которому Николай был неравнодушен.

«Откуда она знает о моем пристрастии к сухим винам? – настойчиво застучал вопрос в голове. – Наверное, просто так. Хотя…»

– Здравствуй, хозяйка!

– Добрый вечер, столяр! – улыбнулась женщина.

– У тебя все нормально, планы не меняются?

– Какие могут быть перемены, когда рядом такой представительный кавалер?!

Опытный взгляд Ветрова заметил в бегающих глазах и чуть уловимом дрожании в голосе дамы какое-то беспокойство. Она улыбалась, шутила, строила глазки, но, как показалось Николаю, думала о чем-то другом, очень далеком от обстановки в салоне машины, которую вела уверенно и даже лихо.