Контртеррор
Шрифт:
В голове мелькнула обида, что у меня до сих пор нет такого пистолета, как тело начало действовать само. Выстрел. Целившуюся в меня симпатяжку вбило внутрь пролётки. Рефлекторно падаю вперёд, выстрел, но уже не мой. Чувствую, как порыв воздуха коснулся волос на макушке, а фуражка слетела с головы. Сзади раздался чей-то вскрик. Мой выстрел лёжа, почти в упор. Попал туда, куда и целился. На правом плече второй стрелявшей в пальто образовалось отверстие, а женщина откинулась на спинку сиденья повозки.
Оттолкнувшись буквально всем телом от земли, поджимая под себя
«Млять, кровь из носу, но час в день на тренировку надо находить, а то двигаться разучусь и совсем в штабную крысу превращусь. И прихлопнет меня какой-нибудь задохлик студент», – подумал я, опрокидываясь назад и принимая положение для стрельбы сидя с опорой на ладонь и локоть.
Так было удобнее стрелять снизу вверх, не боясь задеть прохожих, если не попаду в цель. Извозчик такими мыслями не заморачивался и успел выстрелить ещё два раза, прежде чем моя пуля пробила ему горло. Целился в руку, но… В общем, такая планида у этого человека – умереть молодым.
Поднявшись на ноги, быстро осмотрелся вокруг. Пролётка продолжалась двигаться уже без «водителя кобылы», который выпал из экипажа. Кроме него, на земле лежало ещё три человека. Представительный мужчина с профессорской бородкой покоился на боку, свернувшись в позе эмбриона и громко кричал, держась руками за пах. Женщине, одетой несколько провинциально, я уже и такое начал отличать, а также гимназисту повезло меньше. Хотя с какой стороны посмотреть, они хоть не мучились. Оба лежали на спине, уставившись в небо остановившимся взглядом. То, что они мертвы, мне стало ясно с первого взгляда.
– Внимание! – громко прокричал я, перекрывая шум, стоявший вокруг. – Я подполковник Аленин-Зейский. На меня было совершено покушение террористами-революционерами. Прошу всех сохранять спокойствие, и если среди прохожих есть кто-то с медицинским образованием, окажите раненому помощь.
Мои слова подействовали мало, поэтому пришлось ещё раз обораться, призывая к спокойствию и прекращению паники. Убедившись, что образовавшая толпа начала успокаиваться, а рядом раздались свистки то ли дворников, то ли городовых, бросился к остановившейся пролётке. Там ещё оставались две террористки с оружием, одна из которых точно только ранена. Подбежав к экипажу, убедился, что обе женщины живы и находятся без сознания.
Засунув наган в кобуру, первым делом переложил пистолеты с пола пролётки на козлы. Кучер, которого бегло осмотрел по дороге, ещё хрипел, но жить ему оставалось несколько минут, а может быть и секунд. Забравшись в повозку начал осматривать женщин более внимательно, думая о том, что же делать?! Симпатяжке от меня прилетело в грудь и, видимо, началось легочное кровотечение, так как при каждом выдохе у неё на губах начинала пузыриться кровь.
«Млять, если не оказать срочной помощи, то не жилец. А у меня с собой даже индивидуального пакета нет. Извини, девочка, но „язык“ для меня важнее», –
Добравшись до раны, определил, что пуля вернее всего перебила ключицу и у девушки болевой шок.
– Что с ними? – услышал я вопрос, заданный уверенным мужским голосом.
Подняв голову и выпрямляясь, увидел стоящую рядом почти такую же пролётку, в которой на пассажирском месте находился мужчина лет тридцати-тридцати пяти, одетый по последней светской моде Санкт-Петербурга. На облучке экипажа сидел яркий представитель столичных извозчиков. Я встретился глазами с человеком, задавшим вопрос, и понял, почему вчера заговорила моя чуйка.
Это был он – «товарищ Пётр», специалист по закладке фугаса и его подрыву, побывавший у Езерской и передавший ей схему минирования и инструкции для теоретической подготовки будущих подрывников. Именно его шесть возможных обликов нарисовал Куликов. Его-то я вчера во время прогулки дважды зафиксировал боковым зрением, но расслабленный общением с женой, не смог идентифицировать, а подсознание сработало.
Видимо, что-то в моём взгляде изменилось. «Товарищ Пётр» усмехнулся, и я увидел, как над саквояжем, который лежал у него на коленях, появился ствол револьвера. Время замедлилось. Понимая, что до нагана в кобуре я не успеваю дотянуться, сунул руку за пазуху к малютке «Tue-Tue», одновременно разворачивая тело, чтобы открыть огонь прямо через бекешу.
Выстрелы раздались практически одновременно. Во лбу противника образовалось не предусмотренное человеческой физиологией отверстие, его пуля окончательно оторвала мне повреждённый погон и, судя по резкой боли в плече, до моей плоти она также добралась.
Извозчик свалился с облучка и что-то начал орать, закрыв голову руками, но продолжая ими держать вожжи. Я с трудом слез с пролётки и, прислонившись спиной к козлам, закрыл глаза.
Глава 14. Кто виноват?
– Господин полковник, богиня Фортуна сегодня явно благоволит Вам, – услышав эту фразу, я открыл глаза.
Передо мной стоял штабс-капитан в форме лейб-гвардии Преображенского полка, который протягивал мне мою фуражку, показывая на отверстие в тулье точно над адамовой головой.
– Благодарю, господин капитан, – произнёс я, взяв фуражку.
Посмотрев на два отверстия от пули и вспомнив, как всколыхнулись волосы на макушке после выстрела, провёл по голове рукой. Посмотрел на ладонь, крови не было. Облегчённо вздохнув, надел фуражку.
– Ещё раз благодарю, господин капитан. Действительно, удача меня сегодня не оставила.
– Позвольте представиться, штабс-капитан Дрентельн Александр Александрович, командир роты Преображенского полка. Невольно стал свидетелем нападения на вас. Искренне восхищён Вашими действиями. Это было что-то удивительное.
– Спасибо, Александр Александрович. Я Генерального штаба подполковник Аленин-Зейский Тимофей Васильевич. Хотел бы попросить Вас об услуге.
– Всё, что в моих силах, господин полковник.