Контртеррор

Валериев Игорь

– Интересный ход. Популизм в чистом виде. Либералы и интеллигенция были бы от такого шага в восторге. Он бы ещё землю крестьянам да восьмичасовой день для рабочих пообещал, – хмыкнул Ник Ник младший, чем заработал осуждающие взгляды со стороны трёх братьев Александровичей.

– Надо будет ознакомиться с данным творением, – император усмехнулся. – Какие потери у отряда, господин полковник?

– В операции вместе со мной участвовал сорок один человек. В результате боестолкновений ранено семь человек, из них трое достаточно тяжело. Но все сегодня прибыли на базу в Гатчину.

– Только семь раненых?! –

удивлённо поинтересовался Великий князь Михаил Николаевич.

– Так точно, Ваше императорское высочество. Снаряжение и вооружение отряда позволили избежать потерь во время штурма. Все раненые получили свои травмы при попытке дежурного взвода преображенцев отбить центральный и запасной входы, а также первый этаж дворца, – ответил я.

– Интересный у Вас отряд, господин полковник, – задумчиво протянул Ник Ник.

– Их уже «черными ангелами» прозвали! – вставил свои пять копеек Сандро.

– Ещё что-то срочное, господин полковник, есть сообщить? – прервал всех император.

– Несколько организационных вопросов, Ваше императорское величество. Предварительное следствие по этому делу ведёт судебный следователь по особо важным делам при Санкт-Петербургском окружном суде коллежский советник Бурцев Александр Васильевич. Министр юстиции и генерал-прокурор Муравьёв рекомендовал для следствия именно его. Так же Николай Валерианович хочет объединить в одно уголовное дело материалы по подготовке государственного переворота под руководством Великого князя Владимира Александровича, покушение на царский поезд при следовании в Москву, арест группы Гершуни и Езерской и покушение на Её императорское величество с детьми. Его высокопревосходительство хотел бы как можно быстрее узнать ваше мнение по этому вопросу, – закончив фразу, я вытянулся в струнку, показывая, что всё доложил.

– Считаю, что это целесообразно, – произнёс Николай задумчиво. – Кстати, господин полковник, а по покушению на Вас какие-то подвижки есть?! Удалось уточнить, кто этот товарищ Пётр?

– Так точно, Ваше императорское величество. Это Прохор Фёдорович Рогозников. Сын денщика Великого князя Владимира Александровича – фельдфебеля Рогозникова Фёдора Николаевича, который служил в этой должности при князе с шестьдесят седьмого года. Прохор родился в семьдесят втором году. Был малолетней нянькой при Борисе Владимировиче, учился вместе с ним, получив неплохие знания и манеры. Обладал актёрским талантом. Мог воплотить образы от старика крестьянина до аристократа, за которым несколько десятков поколений предков. Последние пять лет выполнял различные щекотливые поручения Великого князя.

– Щекотливые поручения?! Как-то мягко Вы, господин полковник, назвали эти действия денщика моего покойного дяди, да и его самого. Связь с революционерами-террористами, организация через них покушений на меня и мою семью, попытка государственного переворота – это всё попадает под преступления против особы Государя Императора и членов императорского дома. Не так ли, господин полковник?! – жёстко закончил вопрос Николай.

– Так точно, Ваше императорское величество. Статья двести сорок один «Уложения о наказания уголовных и исправительных». Наказание: смертная казнь и лишение всех прав и состояния, – твёрдо ответил я.

Данный диалог был спланирован с Николаем заранее. Не до каждого слова, но максимально

близко к тексту. Необходимо было сделать так, чтобы Романовы, особенно Александровичи, почувствовали себя в не своей тарелке, представив, как затягивается петля на шее. Не знаю, как Сергей Александрович, а вот Алексей и Павел свет Александровичи не могли не знать о том, что затевает их старший братец. И промолчали, не донесли. А это тоже статья.

– Хорошо, господин полковник. Если больше ничего, требующего немедленного доклада, нет, то оставляйте документы и можете быть свободны. Подготовьте подробный доклад о проведённой специальной операции и списки особо отличившихся к награде. Позаботьтесь о раненых, – произнёс император и махнул рукой, отпуская.

– Слушаюсь, Ваше императорское величество.

Положив папку на край стола, развернулся кругом и направился на выход. Не успел пройти и половины, как в кабинет ворвался Ширинкин с лицом белея мела.

– Ваше императорское величество, прошу прощения, но чрезвычайная новость, – генерал застыл передо мной, судорожно глотая воздух.

«Млять, что ещё-то произошло. В последние дни события несутся не то что вскачь, а будто нагоночном болиде из двадцать первого века», – подумал я, делая шаг в сторону, освобождая Евгению Никифоровичу дорогу.

– Что случилось? – спросил император, и было видно, как он напрягся.

– Пришла срочная депеша от короля Дании Кристиана Девятого. Английская эскадра час назад вошла через проливы в Балтийское море и взяла курс на Гельсингфорс, – сделав два шага к столу, произнёс начальник дворцовой полиции.

В зале возникла вязкая тишина, которую нарушало только дыхание присутствующих.

«Вот и англы прибыли, – подумал я, развернувшись кругом и застыв болванчиком. Мой взгляд перебегал по лицам сидящих за столом. – Интересно, о чём думал Кристиан, отправляя телеграмму?! Он по материнской линии и для Георга, и для Николая родным дедом приходится».

– Господин генерал-адмирал, поднимайте по тревоге балтийскую эскадру, – тихо произнёс император, не глядя на дядю. Потом, повернув голову в сторону своего двоюродного деда, произнёс. – Михаил Николаевич срочно соберите завтра в двенадцать ноль-ноль общее собрание Государственного совета. Я доведу до совета всю информацию по случившемуся, чтобы не было недоговорённостей, которые порождают массу слухов. Не до этого сейчас. Обстановка чрезвычайная. Мы на пороге войны с британцами.

Николай замолчал, недоуменно глядя на Великого князя Алексея Александровича, который поднялся из-за стола и, воспользовавшись молчанием императора, произнёс:

– Ваше императорское величество, после того, что хотел сделать мой старший брат в сговоре с англичанами, я не считаю возможным дальше занимать пост Главного начальника флота и Морского ведомства. Прошу принять мою отставку.

Не успел дядя Алексей закончить, как за ним поднялись Сергей Александрович и Павел Александрович и так же попросились в отставку. Если сказать, что все присутствующие в кабинете ох…, то есть впали в степень очень сильного удивления, это всё равно, что ничего не сказать. Я поймал себя на чувстве, что моя нижняя челюсть стукнула меня по груди, а в мыслях всплыла цитата Фаины Раневской: «Так хочется охренеть от чего-нибудь… Ой, простите, испытывать неописуемый восторг».