Контрудар из будущего
Шрифт:
— Какое у вас звание, Екатерина Григорьевна? Имею в виду — Там.
— Сержант… — с некоторым колебанием ответила Катрин. Хрен его знает, можно ли считать себя на службе, если ни разу не получала жалованья?
— Товарищ сержант, в силу сложившихся обстоятельств поступаете в мое распоряжение. Ответственность беру на себя.
— Есть в ваше распоряжение, — в шоке ответила Катрин.
«Откуда только знание устава у тебя, дура?»
— В лицо Тарасова узнаете?
— Так точно, — девушка неоднократно видела на фотографиях в отделе
— Выясните подробности его ареста, доложите мне. Радиста и сопровождающего ждите здесь. В штаб 4-го корпуса они вас доставят. Лейтенанта можете максимально использовать, парень надежный. Его в корпусе знают. Попробуйте действовать через начальника артиллерии. Очень коммуникабельный товарищ, — в голосе Васько промелькнуло легкое презрение, едва ли не единственное проявление человеческих эмоций за время разговора. — Документы у вас останутся прежними. Единственное, что я могу успеть сделать, — командировочное предписание за печатью дивизии. Задание выполнить до 4.30. Желаю успеха.
— Товарищ майор, — остановила Васько слегка опомнившаяся девушка, — мне нужна одежда.
Командир полка с недоумением окинул ее взглядом с ног до головы. Просвечивающие сквозь истончившийся ситец ноги волновали майора мало.
— Рост? Размер ноги?
— 180, 37, — отрапортовала Катрин.
— Танковый комбинезон устроит?
— Вполне, товарищ майор.
Васько кивнул.
— С обувью не помогу. В полку таких размеров нет.
— Ясно, товарищ майор. Личное оружие?
Майор в первый раз взглянул ей в глаза.
— В любые столкновения ввязываться категорически запрещаю. Немцев здесь пока нет. Оружие вам не понадобится.
— Здесь и авиационных налетов не должно быть. Жечуб порядком пострадал.
— Знаю. Это случайность. Аэродром в Лидовцах удалось прикрыть от вчерашних немецких налетов. Наша авиация успешно действует в районе Владимир - Львовский. Вероятно, поэтому немцы ударили по незащищенному Жечубу.
— Могут быть еще подобные случайности.
Васько молча расстегнул кобуру. Протягивая «наган» рукояткой вперед, сухо сказал:
— Сорвете операцию, пойдете под трибунал.
— Так точно. Патроны… — напомнила Катрин.
Майор выгреб из кармашка в кобуре запасные патроны, высыпал в ладонь девушки и, не прощаясь, быстро пошел к мотоциклу.
Ошеломленная Катрин плюхнулась на портфель. Мотоцикл сурового Васько умчался. Над головой шелестела глянцевитыми листочками груша. Солнце медленно склонялось к горизонту. Если не считать отдаленного урчания канонады, ничто не напоминало о войне. Но завтра будет не так. И ночью… «Во что ты ввязываешься? Разве ты на это подписывалась? Да ты просто не в состоянии выполнять такие задания. Одно дело быть связной… Ты что, Штирлиц? — Катрин тупо сжимала в ладони патроны. — Васько — не майор, а рельс какой-то бесчувственный. Куда девку посылает? А ты, неполноценная, зачем револьвер выпросила? И вправду воевать
Девушка высыпала патроны в подол, сдавила ладонями виски. «Может, уйти прямо сейчас? Задание ты честно выполнила. А дальше что от тебя толку?»
Катрин вспомнила о вое самолетов над селом, о разрыве бомб, о телах у дороги. Озверелое лицо старлея-зенитчика. Увидела страницы учебника истории с казенными, равнодушными, а по сути такими жуткими фразами.
Подол сарафана стал похож на голубенькую марлю. Шов разошелся, но это уже не имело значения. Гимнастерка еще держалась. Катрин пересыпала в нагрудный карман патроны. «Наган» спрятала за пазуху. Довольно корявое оружие, так просто не извлечешь.
Полуторка резко затормозила, подняв облако пыли. «И здесь Шумахеры водятся», — подумала Катрин. Из кабины лихо выскочил лейтенант, подбежал, четко козырнул:
— Лейтенант Любимов. Поступаю в ваше распоряжение, товарищ инструктор.
— Почему задержались? — сурово спросила Катрин, разглядывая румяного юного парнишку со значком снайпера на гимнастерке. Майор мог бы выделить в сопровождение кого-нибудь попредставительнее. Росту в делегате связи было от силы метр шестьдесят, а веса наверняка поменьше, чем в мешке картошки. Как его только ветром не сдувает?
От вопроса высоченной инструкторши лейтенант еще больше зарумянился.
— Запчасти перегружали. Машин свободных не было.
«Может, мне снять с мальчишки сапоги да и отпустить? — подумала Катрин. — Нет, за что я его так позорить буду?»
— Рацию проверили? Тогда поехали, — девушка взяла запечатанный пакет. — Дорогу знаете?
— Так точно. И водитель знает… — лейтенант открыл перед девушкой дверь кабины, но Катрин кинула портфель в кузов.
— Я с ветерком…
Лейтенант смущенно попытался помочь, просвечивающий сарафан вогнал его в совсем уж помидорный румянец.
Грузовик рванулся с места. На девушку выжидающе смотрел боец с топориками на петлицах. Рядом стоял заботливо прикрытый шинелью ящик рации.
— Здравствуйте, товарищ ефрейтор. К работе готовы?
— Так точно, товарищ инструктор, — бойко отрапортовал красноармеец. — Вот, вам приказано передать…
В свертке, кроме серого комбинезона, был новенький командирский ремень и пилотка.
— Прекрасно. Как зовут?
— Ефрейтор Сопычев, старший радист саперной роты. Откомандирован в распоряжение лейтенанта Любимова.
— Значит, временно и в мое, — Катрин оглянулась по сторонам.
Машина резво неслась по дороге. Проселок оставался безлюдным. Солнце уже садилось, и полуторка пролетала сквозь длинные тени ветвей. В животе стало как-то тревожно. Возможно, от голода.
— Вы, Сопычев, понаблюдайте пока, как там сзади. Мало ли что, вдруг немецкие мотоциклисты просочились.
— Да откуда здесь немцы? Мы ведь пока в тылу…
— Наблюдайте, Сопычев. Внимательно. Мне себя в порядок привести необходимо.