Контуры зла
Шрифт:
Черт! Генрих начал мучительно соображать, что ответить. Ему никогда не удавалось легко соображать на ходу.
— Буду с вами откровенен, — начал он, готовясь сказать, что угодно, только не правду. — Меня возмутило поведение лифтера. Врывается, кричит, требует… У меня тоже характер тяжелый, знаете ли. Я пошел на принцип. Решил не позволить давить на меня, заставлять делать то, что я не хочу. Вот и не стал ничего менять. Ребячество, конечно… Все мы в чем-то дети, — Генрих смущенно улыбнулся.
— М-да… — протянул в ответ инспектор. —
— Я?! — пораженно воскликнул Генрих.
— Сами посудите. Батлер Ги страдает психическим расстройством, вызванным разного рода комплексами и ужасным шрамом на лице. Появляетесь вы и делаете все — пусть и не специально, — для того, чтобы бедняга окончательно утвердился во мнении, что вызывает у окружающих чувство брезгливости. Добавьте сюда также и проблемы по работе… Вы знаете, что после его публичных проклятий в ваш адрес, администрация отеля приняла решение о его увольнении? А ведь получить место лифтера в фешенебельной гостинице Батлеру Ги удалось с огромным трудом. Опять-таки из-за его шрама. Вот несчастный и решился на самоубийство.
— Это… это ужасно… Поверьте, мне очень жаль. Если бы я знал, что это на него так подействует… — залепетал Генрих.
Инспектор, казалось, даже не слушал его.
— Но это все может быть верно лишь в том случае, если имело место самоубийство, — продолжал он. — Я же склоняюсь ко второй версии…
— Вы полагаете, что его убили? — удивился Генрих. — Но кому это могло понадобиться?
Инспектор проигнорировал его вопрос.
— Скажите, куда вы направлялись сегодня около семи вечера?
— Я? Никуда.
— Вы вышли из номера, дошли до лестницы и отправились наверх, а не вниз. С какой целью? — настаивал инспектор.
— Я никуда не ходил! С чего вы взяли?!
— Горничная видела, как вы поднимались по лестнице.
— Какая еще горничная?! — выкрикнул Генрих, заметно нервничая.
— Та, что убирает на вашем этаже. Ее зовут Люси.
— Что за бред! Она не могла меня видеть! Я никуда не поднимался!
— Она утверждает обратное.
— Она врет!
— Зачем? Какой ей резон врать?
На это Генрих не нашел, что ответить.
— Батлер Ги разбился в девятнадцать двадцать три. Около восемнадцати пятидесяти пяти вы поднимались по лестнице. Куда? На крышу?
— Что вы хотите этим сказать?! Что это я сбросил его вниз?! — голос Генриха уже срывался на крик.
— Я просто задаю вопросы, — спокойно отозвался инспектор.
— Ничего себе просто! Я что, не вижу, куда вы клоните?! Это же бред! Зачем мне убивать лифтера! Это он мне угрожал, а не я ему!
— Так зачем же вы поднимались на крышу? — спросил инспектор, не обращая внимания на крики.
— Я не поднимался!!! У вас есть доказательства, что я убил лифтера?! У вас есть мотив?! Предъявите!
— У меня нет доказательств, — признал
— Ага! Видите! — торжествующе воскликнул Генрих.
— А вот мотив… — добавил инспектор.
— Что? Что мотив?!
— Давайте, я подожду, пока вы успокоитесь, — предложил инспектор. — У нас с вами серьезный разговор. Серьезней, чем просто разговор об убийстве или самоубийстве. Мне нужно ваше содействие, а не сопротивление. Налить вам воды?
Генрих попытался взять себя в руки.
— Не надо… Я уже спокоен. Что вы там говорили про мотив?
— Мне попадалось немало дел, подобных этому, — заметил инспектор.
— Я вас не понимаю.
— Я хочу сказать, что схема, по которой развивались события, мне встречалась уже многократно. В той или иной форме…
— О чем вы, инспектор? — искренне удивился Генрих.
— Скажите, вас сильно пугал шрам на лице лифтера? — внезапно спросил инспектор.
Генрих похолодел. Почему полицейский спрашивает про шрам? О чем он может догадываться?
— Ну… Шрам, конечно, не украшал его лицо, — осторожно ответил Генрих. — Но пугал? Нет, с какой стати…
— А витрину вы зачем разбили?
Вот тут Генриху стало по-настоящему не по себе.
— Какую витрину? — хрипло спросил он, уже прекрасно зная, каким будет ответ.
— Разве не помните? Девять лет назад вы камнем разбили витрину обувного магазина.
— Откуда вам это известно?
— Ну, вы же понимаете, что, направляясь к вам, я навел кое-какие справки. При современных средствах связи это совсем не сложно. Узнал о вас много интересного. В частности, про витрину. Вас тогда задержали. Дело удалось спустить на тормозах, и вы отделались штрафом. Но запись в базе данных осталась. Так зачем же вы разбили витрину?
Генрих почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, вытащил из кармана платок и вытер пот со лба и с шеи.
— Почему вы об этом спрашиваете сейчас? Какое отношение это имеет к вашему нынешнему расследованию?
— Владелец магазина заявил, что витрина уже была треснута раньше.
— Ну и что?!
— Вашего отца убила молния?
Генрих вскочил со стула и отпрянул от инспектора.
— Кто вы такой?! Что вам от меня нужно?! Убирайтесь! Оставьте меня в покое!!! — завопил он.
— Пожалуйста, успокойтесь. Я не желаю вам зла. Правда…
Генрих заставил себя снова сесть на стул. Ему было холодно. Так холодно, что он даже дрожал.
— Что вы хотите? — выдавил он из себя.
— Докопаться до истины, — ответил инспектор.
— Какой? Какой истины?
— Хотите, я скажу, почему вы разбили витрину? — предложил инспектор.
— Не хочу.
— А я все равно скажу. Вы увидели трещину, испугались, потеряли контроль над собой, подняли с земли камень и бросили в витрину. А контур этой трещины один в один совпадал с контуром молнии, убившей вашего отца. Так?