Конунг: Вечный отпуск
Шрифт:
После недавнего тоста за удачу, вина в ней осталось едва на глоток, поэтому время от времени они соскальзывали, и начинали бродить, исследуя обнажившиеся стены. Не выдержав этой болезненной слежки, мужчина сначала с силой зажмурился, а потом медленно и осторожно, стараясь не привлечь внимания странной порывистостью, отвернулся.
Промучившись еще почти час и выпив до дна
– Дорогие друзья, – приподнимаясь, начал он тоном эстрадного конферансье. – С глубокой скорбью и неизъяснимой радостью доношу до вашего сведения, что уже поздно, и вынужден вас покинуть. Радость в этом факте нахожу в том, что чем раньше засну, тем быстрее смогу проснуться, и снова насладиться созерцанием ваших приятных, а в большинстве своем – еще и прекрасных лиц!
Сопровождаемый смешками и подтруниванием про не умеющую пить молодежь, журналист начал выбираться из-за стола. Огибая пятиметровую громаду, воспользовался тем, что находился вне света факела и бросил прощальный взгляд на Катерину. И чуть не споткнулся завороженный ее призывным взглядом.
На мгновение, его захлестнул восторг, откуда-то хлынула уверенность, что она обязательно придет сегодня ночью. Глубокая «хмурая» складка на лбу выдавала, насколько девушка раздосадована уходом. Но тут Катя, очевидно, что-то уловила, и даже Шерлок Холмс не смог бы рассмотреть следов гнева на ее лице. Однако Игорь этого уже не видел. Он уходил в твердой уверенности, что нынешняя ночь будет намного лучше, чем многие другие.
«Она придет! Она непременно придет…»
* * *
Только ближе к полудню Игорь смог вынырнуть из гулкого забытья, и ощутил животом горячее чуть влажное бедро спутницы. Это произошло раньше, чем он окончательно проснулся. В
Руки в такие моменты всегда, вне зависимости от такого малозначимого и сравнительно недавно приобретенного органа, как сознание, начинают существовать сами по себе. Поэтому факт, что планы на сон уже в прошлом, было никак не скрыть…
– Ты меня любишь? – немного сбила накатывающее сумасшествие Катя.
Девять из дюжины отведенных туристам комнат располагались на втором этаже цитадели, вокруг отдельного зала с единственным входом. Одну из них замкнули дверью на железных массивных петлях и устроили один из складов. Там хранилось серебро и оставленное «для себя» оружие и броня. В другой устроили кладовку под вино, пиво, мед, сухофрукты и разные другие вкусности длительного хранения. Не набегаешься на хозяйскую кухню через половину цитадели, да и вкусы у пришельцев не в полной мере совпадали с местными традициями.
Третью хозкомнату превратили в ванную. Туда принесли невысокую кадку диаметром метра в полтора, и 200-литровую деревянную же бочку. Ежедневно наполнять ее водой, для горничных это было, наверное, самым муторным делом.
Еще три комнаты заняли по спальни, и три остальные на втором этаже – пока еще ждали своей судьбы.
Еще три комнаты, с отдельным трехметровым балконом, были на уровень выше, но попасть туда можно было только по винтовой каменно-деревянной лестнице из общего зала. Этот отнорок в свое время журналист и выбрал под себя.
Вход в Катину комнату располагался как раз рядом с лестницей, и факты эти вроде никак не были связаны между собой, но покинув догуливающих друзей, Игорь спать не пошел. И был искренне рад счастливому совпадению. Кстати, сидеть на предпоследней верхней ступеньке и качать ногами в темной пустоте пришлось недолго.
Конец ознакомительного фрагмента.