Конвоиры зари
Шрифт:
— С этими малолетними наглецами сплошная морока, — предупредил Буна Дэйв.
— Мы все когда-то были наглыми и ничего не умели, — напомнила Санни.
— Неправда, — возразил Дэйв. — Я вот сразу родился клевым.
Как бы то ни было, никто не стал возражать против парня. Прокатившись разок на борде, Бун подошел к Шестипалому.
— Будешь кататься?
Шестипалый кивнул.
— Так, ладно, — решил Бун. — У меня тут где-то завалялась старая доска. Она дерьмовая, больше похожа на бревно, но кататься можно. Иди найди ее и смажь воском; потом я научу тебя грести.
— Ладно.
Шестипалый обработал доску воском, научился грести и помешал всем, до кого только смог дотянуться. Но таковы уж малолетние наглые неумехи — можно сказать, это их работа. Конвоиры зари познакомили его с океаном и другими сёрферами. Никому и в голову не приходило издеваться над парнем — было ясно, что он попал под коллективное крылышко конвоиров.
Тем вечером Шестипалый забрал доску к себе домой.
И поставил ее рядом со своей кроватью.
Его не замечали дома, игнорировали в школе, зато теперь он обрел сам себя.
Он — сёрфер.
Он — конвоир зари.
Теперь он мчался к дому Санни. Подбежав к двери, заколотил по дереву. Через несколько минут показалась заспанная мордашка Санни.
— Шестипалый, ты чего…
— Бун, — только и смог вымолвить Шестипалый.
Переведя дыхание, он рассказал ей про Буна.
Глава 72
Живчик сидел в помойке, которую Бун почему-то называл своим офисом, и пытался свести баланс.
Бун Дэниелс — редкостная заноза в заднице. Несерьезный, безответственный, совершенно не умеет вести дела.
Но кем ты был, спросил Живчик сам себя, до того, как Бун появился в твоей жизни?
Одиноким стариком, вот кем.
Когда-то Бун сэкономил ему несколько миллионов долларов алиментов. Тогда Живчик без памяти влюбился в двадцатипятилетнюю официантку из «Хутерс», [55] которой от избытка чувств даже оплатил новые губы и груди, чтобы поднять ее заниженную самооценку. Самооценка поднялась до небес, и девица возомнила себя настолько привлекательной, что затащила в постель двадцатипятилетнего подающего надежды рокера и заделалась актрисой. Оплачивать все эти прихоти должен был, конечно, богатый муж.
55
«Хутерс»— сеть ресторанов, привлекающих клиентов в основном хорошенькими официантками в открытых маечках.
Буну стало жалко старого влюбленного дурака, и он взялся за это дело. Сделал пару фотографий, заснял кое-что на видео, правда, Живчику ничего не показал. Зато показал будущей бывшей миссис Живчик и велел ей убираться куда подальше из Сан-Диего вместе со своими огромными сиськами, пухлыми губешками, гитаро-озабоченным дружком и ста тысячами долларов алиментов.
— С чего бы это мне уезжать? — жеманно спросила та.
— С того, что он хороший мужик, а ты его обманула.
—
— Послушай, — ответил Бун, — ты, конечно, горячая девочка, и уверен, в постели ты покруче сотни бешеных обезьян, но, во-первых, мне нравится твой муж; во-вторых, я предпочту отрезать себе член ржавой грязной алюминиевой крышкой от консервной банки, прежде чем решусь помахать им хоть в десяти метрах от тебя; и, в-третьих, я не только покажу эти похабные фотки и так называемое «домашнее порно» с твоим участием в суде, я их еще и в интернет запущу. Посмотрим, как это повлияет на твою актерскую карьеру.
Дама предпочла забрать деньги и уехать.
Она, кстати, неплохо преуспела на телевидении — играла роль развратной подружки главной героини в сериале, высасывавшем мозги зрителей на протяжении нескольких лет.
— Чем я могу тебе отплатить? — спросил после всех этих событий Живчик.
— Просто заплати обычную почасовую ставку, — ответил Бун.
— Но это же всего пара сотен, — возмутился Живчик. — А ты сэкономил мне миллионы! Ты должен взять себе процент. Я настаиваю.
— Нет, обычную ставку, — стоял на своем Бун. — Мы ведь так договаривались.
Живчик пришел к выводу, что Бун Дэниелс — человек благородный, но вот бизнесмен из него никудышный. С тех пор он завел себе что-то вроде хобби: пытался поставить бизнес Буна на твердую финансовую почву, что было нелегко — примерно с тем же успехом можно пытаться удержать трехногого слона на скользком мяче для гольфа. Но Живчик не оставлял своих попыток.
У тебя есть деньги, говорил себе Живчик, но больше-то — ничего. Сводишь баланс, считаешь доллары, сидишь дни напролет в холостяцкой квартире, поедая готовую жратву из микроволновки, смотришь телевизор, костеришь почем зря кризис среднего возраста и думаешь, до чего же ты несчастен.
Бен Каррутерс — мультимиллионер, гений недвижимости, полный неудачник в личной жизни. Ни жены, ни детей, ни внуков, ни друзей.
Бун приоткрыл в его существовании окно и впустил к нему свежий воздух и солнце.
Конвоиры зари привнесли в мою жизнь свежесть юности, думал Живчик. Да что уж там, привнесли жизнь в мою жизнь. Конечно, ворчишь на них — еще бы, за ними и присматривать надо, и в их проблемы вникать, да еще разбираться с делами Буна, не давая ему пустить все деньги по ветру, — но только из-за них у него еще не пропала охота просыпаться по утрам.
Все они — Бун, Дэйв, Джонни, Прибой, Санни, даже Шестипалый, — все они тебе дороги, признайся уж. Ты ведь не представляешь без них своей жизни.
Без Буна.
Малыш Шестипалый сидел рядом с Живчиком, уставившись на телефон, будто умоляя, чтобы тот зазвонил.
— С ним все в порядке, — произнес Живчик, понимая, что надо хоть что-то сказать.
— Я знаю, — откликнулся Шестипалый.
Но он, конечно, не знал.
Да и никто из них не знал.
— Есть хочешь? — спросил Живчик.