Конвой. Схватка без правил. Возвращение не предусмотрено. Ультиматум
Шрифт:
Стопятьдесятимиллиметровые боеприпасы были очень тяжелы, а потому время от времени кто-то из матросов ронял их на пол. После гулкого жутковатого стука все с запозданием зажмуривались, один лишь только Джон продолжал кричать и подгонять работников, поскольку считал, что они выбиваются из графика.
Наконец вся работа была закончена – в арсенале темно-синего «чифтера» было ровно триста десять снарядов с боевыми частями универсального действия.
– Все, братцы, теперь вы свободны! – объявил Джон измученным людям, среди
Непосильный труд под угрозой получения пули или случайного взрыва снаряда заставил злоумышленников забыть о своих планах, и теперь они думали только об отдыхе.
– Свободны! Сво-бод-ны! – повторил Джон, видя, что до его отупевшей команды никак не доходит – работа закончена.
– Разрешите вопрос, сэр? – поднял руку боцман Душивер.
– Да-а-а… – протянул Джон. У него начинался очередной приступ тяги к морским ветрам, и потому его сознание раздваивалось.
– Скажите, это правда, что нам угрожает опасность?
– Опасность всегда рядом… Особенно на большой глубине, там, где гуляют косяки жирных сардин и изысканных анчоусов…
– Большое спасибо, сэр, – поблагодарил Душивер, заметив странное выражение глаз Саблина.
Пока Джона носило над океанскими волнами, группа быстро рассосалась, так что когда он пришел в себя, возвратившись из путешествия, вокруг уже никого не было. Только замершие на стеллажах стальные монстры да всепроникающий гул от вибрации корпуса судна.
Взяв с гусеницы загруженного «чифтера» переговорное устройство, Джон проверил связь с капитаном Кесслером.
– Кесслер слушает! – твердым и лишь слегка подрагивающим голосом ответил капитан.
– Над седой равниной моря! – произнес Джон.
– Что? – не понял Кесслер.
– Ой! Прошу извинить меня, Альберт. Я уже закончил загрузку и проверяю связь…
– И что?
– Она работает. Вы помните, о чем мы с вами договаривались?
– Если честно, то не очень.
– По моей команде вы должны открыть разгрузочные ворота с обоих бортов.
– Да. – Было слышно, как капитан вздохнул. – Я помню и открою ваши ворота…
– Это еще не все. Прежде следует откачать из трюма воздух – его здесь не менее двадцати тысяч кубов. Скачать его просто необходимо, иначе, когда откроются ворота, машину может развернуть, а мне нужна устойчивость… Почему вы молчите, Альберт?
Джон поежился. Холодный металлический пол студил его босые ноги и вызывал непроизвольное постукивание зубов.
– Что вы там затеяли, Саблин? – отозвался наконец капитан. Он уже со всем смирился и, наверное, удивился бы, встретив на корабле глупца, когорый еще не понял того, что было ясно как день.
– Я собираюсь навязать им танковый бой.
– Отлично. – Кесслер снова вздохнул. – Откачку воздуха я начну по вашей команде… За первые сорок минут мы уберем семьдесят процентов атмосферы. На остальную часть понадобятся часы.
– Мне
– Да, да. – Капитан Кесслер покачал головой, отключая канал связи. – «Мне это подходит…» – передразнил он.
– Что, опять этот сумасшедший? – спросил, поворачиваясь к нему, лейтенант Шоу. Впрочем, ответа он не ждал, спросил просто так, чтобы скоротать время до… до известного момента.
– Он хочет провести кавалерийскую атаку или что-то в этом роде, и для этого ему нужно откачать воздух из грузового трюма.
– Нельзя этого делать, – серьезно заметил Шоу.
– Почему?
– Потому что без воздуха у него все кони передохнут.
Альберт Кесслер был лишен чувства юмора и совершенно не понимал шуток, однако в данной ситуации замечание лейтенанта Шоу показалось ему очень смешным.
Оба офицера закатились истерическим смехом, попадав на пол и суча ногами. Это продолжалось, пока на переговорное устройство Кесслера не поступил новый вызов от Джона Саблина.
– Ссы… ссы… Слушаю, – совладав наконец с собой, ответил капитан-пилот.
– Можно откачивать воздух, капитан! – послышался бодрый голос Саблина.
– Ну и ладно. Сам напросился.
С этими словами Кесслер сорвал пломбу с серебристого рычажка и с удовольствием за него дернул.
Мощные центробежные насосы в недрах технических служб судна закрутились, поглощая воздух грузового трюма и утрамбовывая его в сферические баллоны.
«Сдохнет придурок, – подумал Кесслер, глядя на загоревшуюся красную лампочку, которая дублировала выполнение команды. – И сам сдохнет, и лошадей своих погубит…»
Капитан посмотрел на Шоу и, поняв друг друга без слов, они снова зашлись в неудержимом хохоте.
А вверенный им конвой отматывал в космическом коридоре последние минуты.
Насмеявшись до икоты и боли в животе, офицеры словно по команде успокоились, как только их судно, выскочило на «правую сторону» пространства. Тряску и грохот как отрезало, и в тишине ясно послышался писк радаров, опознавших новые метки. В первую минуту Кесслер решил, что это корабли-убийцы, однако не успел он испугаться как следует, как стало ясно другое – меток было очень много. Более десятка.
Счетчик индикатора показал, что все четыре транспорта выбрались из злосчастного коридора, а в следующее мгновение, обгоняя конвой с правого борта, мимо пронеслась цепочка ярких огней.
– Они промазали! – не своим голосом заорал лейтенант Шоу. – Они в нас не попали!
Со стороны соединения урайских судов полетели в ответ иглы боевых лазеров. Потом впереди сверкнула вспышка разрыва – пущенные ракеты нашли свои цели.
– Сэр, они стреляют не в нас! – первым догадался Шоу.
– Ты думаешь? – неуверенно спросил Кесслер. Он боялся поверить в это счастье. – Точно, Шоу, не в нас. Мы обязаны помочь нашим спасителям – немедленно.