Координатор
Шрифт:
Куда бежать? Если всё происходит внутри твоей семьи?
Андрей стоял у мусорного контейнера, сжимая в руке чёрный пакет. Внутри помимо разного хлама лежал ошейник в коробке, который мать пыталась всучить Андрею перед смертью. Андрей сам не знал, почему так и не объяснил толком следствию ситуацию с этим ошейником. Возможно потому, что ему не хотелось, чтобы мать воспринимали абсолютно сумасшедшей.
Андрей занёс руку над контейнером. Рядом бродила собака со слежавшейся и слипшейся шерстью. Псина будто уже подохла и ожила. Она зло смотрела на человека. Андрей увидел
Анастасия обеспокоенно посмотрела на мужа.
— Я думала, тебя собака сейчас укусит, — сказала она. — Я стала больше переживать за нас всех, после всего случившегося.
— Да уж, — Андрей чувствовал, как коробка давит на рёбра и выпирает. Как глупо получится, если Настя спросит сейчас, что я там прячу, — подумал Андрей.
Анастасия ничего не заметила. Она смотрела в окно. Когда они подъезжали к дому, мимо прошёл старик сосед с болезненно облезлой пихтой в руках. Он помахал Андрею, и тот в ответ нажал на клаксон.
— До Нового года совсем ничего осталось, — сказала Анастасия. — Тебе не кажется странным, что Елизавета Сергеевна завещала все деньги этой семье?
— Это её дело, — отмахнулся Андрей.
После смерти матери нотариус объяснил, что всю недвижимость мать оставила Андрею, а деньги на сберкнижке — семье Павленко-Ахметшиных.
— Да я и не спорю. Это правда её личное дело, — сказала Анастасия. — У тебя случайно живот не болит?
— С чего ты взяла? — Андрей выпрямил спину.
— Ты сидишь как-то странно и не пристегнулся…
— Ерунда…
Дома Андрей незаметно от домашних, открыл сейф и быстро засунул к дальней его стенке коробку с ошейником. Рука Андрея замерла в тёмном пространстве сейфа. Он погладил холодный ствол газового пистолета, прошёлся по коробочке патронов, приоткрыл её. Как аппетитно поблёскивали пули. Как приятно было осознавать заключённую в них силу.
Андрей открыл коробку с ошейником. Взял его и попробовал растянуть. Тот с усилием поддался. Материал растягивался медленно, а сжимался быстро, как кусок толстой резины. Если надеть такой на шею, то освободиться без посторонней помощи, будет проблематично. А если тебя в этот момент тащат за верёвку, то и вовсе — бесперспективно.
Надеть это на демона и тащить в ад, — усмехнулся Андрей, и спросил себя, — Зачем ты оставил эту глупость? Зачем притащил её в дом? Ещё и положил в сейф рядом с газовым револьвером? О чём ты думаешь Андрей?
Андрей не понимал, что с ним происходит после смерти матери. Но он знал почему это происходит с ним.
Убийц милиция не могла найти. Никаких следов, никаких вариантов. Кто-то появился возле глазка входной двери квартиры матери, возможно позвонил или постучался… В тот момент, когда она выглянула в глазок…
Вот здесь и зарыта собака, — думал Андрей, вспоминая дворнягу, похожую на ходячий труп, которую он видел возле мусорного контейнера. — Вот здесь и начинались странности.
Кто-то
На опознание Андрей ехать не хотел. Ему это казалось ненужным. Почти извращением, издевательством над ним и матерью. Милиция настояла. Андрей увидел то, что скрывала морговская синеватая простыня. В тот момент, когда мозг идентифицировал лежащее на металлическом столе тело с обезображенным лицом, как «моя мама», в тот момент что-то важное в его сердце перегорело раз и навсегда.
Это что-то было одной из деталей в микросхеме души Андрея, вставленной в невидимый модем, соединявшей его с Богом. Микросхема вышла из строя. Андрей не хотел сознаваться себе в этом. По-прежнему, ежедневно утром и вечером и до обеда, пожалуй, даже более методично, он молился…
…Так ученик, которого в классе прозвали «ботаником» отвечает домашнее задание. Всё чётко, всё заучено и всё мимо разума, мимо сердца. Андрей молился после убийства матери и понимал, что стал религиозным «ботаником».
Но и без православной молитвы он не мог уже обходиться, как наркоман без дозы.
Андрей забросил коробку с ошейником в сейф и подумал, что если вдруг придётся отбиваться от грабителей и у него закончатся патроны к газовому револьверу, то можно будет набросить ошейник на шею бандиту и…
Затащить в ад?
Да куда угодно. Хоть бы и в ад! Андрей с удовольствием затащил бы ублюдка, убившего мать. Ох, с каким наслаждением бы он сделал это…
Так думать было нельзя. Любить ведь нужно всех, особенно врагов. Но как хотелось, чёрт возьми набросить этот ошейник поддонку на шею и таскать его, как бешеную собаку! Ох как приятно было видеть мучения этого таинственного «выдавливателя дверных глазков в глаза старушек».
Возлюби врага твоего, Андрей! — шептал внутренний голос Андрею. — Возлюби его всем сердцем и убьёшь тем самым. И врага и скверну в себе…
Вечером Андрей закрылся в кабинете и закончил день не молитвой, а чтением записки матери. Клочок жёлтой бумаги выдали из милиции недавно, вместе с ошейником и другими изъятыми вещами. Вверху записки стоял инвентарный номер: 6/2.
Андрей читал записку и пытался вникнуть в смысл, или, наоборот, в абсурд слов, написанных матерью:
«Андрей — ты Сила! Всё в тебе! Он здесь, чтобы убить тебя! Возьми ошейник и сделай это! Твоя мама госпожа Елизавета»
— Прости, Господи, — прошептал Андрей, убирая записку, — Прости, Господи, но молиться тебе сегодня я не буду…
Только сегодня, Господи. Не могу. Не хочу. Прости меня, Господи, и помилуй. И не обижайся, если можешь.
Из коридора его позвала Катя. Андрей вышел, дочка протягивала трубку телефона.
— Алло?
— Это Рустам, — голос мужчины на том конце провода сбился. — Вы, наверное, помните меня. У меня жена и сын… Был сын. Я…
— Я помню Рустам. Здравствуйте, — сказал Андрей.