Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]
Шрифт:
— Он так и сделает, если сочтет, что случай слишком сложный, — вставил Джеффри. — Вопрос престижа, понимаете?
Он сладко потянулся.
— Ну что ж, я отправляюсь спать. Ровно в девять нужно быть в банке, директор делает инспекцию. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
— Я последую вашему примеру, — заявил Дэвидсон. И положил вдруг руку на плечо Марлоу. — Не стоит сильно беспокоиться, старина. Полиция не столь глупа, чтобы считать вас убийцей. Спокойной ночи.
Он быстро удалился, будто устыдившись своих
— Если желаете, прикончите виски сами, — крикнул Джеффри от двери.
Затем дверь закрылась, все ушли.
У Марлоу слезы подступили к глазам.
Он не допил второй стакан; обычно он пил мало. Но чувствовал себя приободренным. Будут ли остальные того же мнения о нем, что Джеффри с Дэвидсоном?
Джек закурил и его мысли вернулись к Леонии; он корил себя за свою необъяснимую к ней настороженность. Разве не сделала она всего возможного, чтоб снять с себя вину? Разве пыталась извлечь какую-то выгоду из ситуации, чтобы выпутаться из неприятной истории? Нет, его холодность была непонятной, возможно, просто сказалась усталость, нервозность… Он посмотрел на часы: два тридцать. Леония, должно быть, у себя в комнате, но несомненно не спит. Постучаться к ней?
Он опорожнил свой стакан, затушил сигарету и поспешил к лестнице. Полицейский в штатском все еще стоял на площадке. Марлоу видел, что дверь в его комнату распахнута и там находятся трое полицейских. Но кровать была пуста.
Еще один полицейский замер перед комнатой Леонии.
— Вы не знаете, проснулась ли мисс Уайлд? — спросил Марлоу.
— Да, она беседует с инспектором; он приказал их не беспокоить.
— А, черт! — удрученно вздохнул молодой человек. — Не знаете, долго это будет?
— Нет, сэр.
— Ладно, спасибо.
Оставалось только вернуться вниз и ждать. Марлоу спустился по лестнице и лицом к лицу столкнулся с доктором Томпсоном, выходившим из коридора, ведущего на кухню.
— Как чувствует себя миссис Бродерик? — неуверенно спросил Марлоу.
— Я сделал ей укол снотворного, но не знаю, что будет завтра. Она так обожала свою дочь…
Врач, казалось, вконец обессилел.
— Спокойной ночи, — пожелал он и исчез.
— Спокойной ночи, доктор.
Марлоу вошел в столовую, подтащил кресло к двери, которую оставил приоткрытой. Так он мог наблюдать за лестницей и узнать, когда Коул спустится, оставив Леонию одну. Джек еще раз горько пожалел о своем поведении с ней.
В доме царила тишина, часы мелодично пробили три.
Глаза Марлоу закрывались.
Он не отдавал себе отчета о том, как он устал, и морально, и физически. Но не хотел поддаваться сну, прежде чем не увидит Леонию и не помирится с ней. Он взял еще одну сигарету, пальцы с трудом ее держали.
— Всего на несколько минут заснуть… только на несколько минут.
Заснул он крепко. И еще спал, когда в комнату вошла женщина, раздвинула шторы, затем открыла
Крепкую рослую женщину, ежедневно приходившую помочь миссис Бродерик по хозяйству, звали миссис Фитерстоун. На ней был довольно поношенный голубой передник, рукава засучены до локтя, а на голову натянут до глаз серый чепец.
Вне всякого сомнения, она накрывала стол — до сих пор этим занималась Бетти.
— Время просыпаться, — заявила она скрипучим голосом. — Скоро спустятся остальные жильцы.
— Да, да, — просипел Марлоу, растирая затекшее плечо. — Как себя чувствует миссис Бродерик?
— Она все еще спит, — ответила миссис Фитерстоун. — Не люблю я этих лекарств. Господь дал нам силы сносить горечь утрат. Он, конечно, не любит, когда пытаются забыться от всяких снадобий. Я корю не ее, а доктора… Если желаете позавтракать, поторопитесь, я не могу тратить попусту время для троих.
— Нас четверо, — заметил Марлоу, — по крайней мере, если мисс Уайлд спустится к завтраку.
— А, вы говорите о мисс американке? — кивнула миссис Фитерстоун, — Она, разумеется, не спустится, ее увезли в комиссариат… Вы будете одно яйцо или два?
Глава 18
Кроме полиции, лишь двое могли что-то знать, и Джек решил отправиться к Кланси. В девять тридцать, наспех проглотив завтрак, он выехал с Ривер Вью на красном «эм-джи». Его комната оставалась недосягаема и пришлось просить бритву у Дэвидсона.
На улице он заметил трех полицейских и на небольшом расстоянии от них — толпу не меньше сотни зевак.
А впереди толпились журналисты, многие с фотоаппаратами, и они тут устремились к машине.
— Проходите, проходите! — напрасно призывал полицейский.
Часть толпы последовала за нахальными журналистами, и Марлоу оказался блокированным в своем маленьком «эм-джи» с наведенными на него аппаратами, осыпаемый со всех сторон вопросами.
Внезапно что-то красное и мягкое, разбилось о лобовое стекло: помидор. Второй попал в капот, третий ударился в плечо журналиста, тот, ругаясь, отступил назад.
Кто-то начал улюлюкать.
Голоса репортеров заглушали крик толпы, усиленный эхом в узкой улочке. Крики переходили в скандирование, волнами долетавшее до Марлоу.
— Убийца, убийца, убийца!
Большинство толпы составляли подростки. Марлоу видел друзей Бетт Бродерик, парней и девушек почти того же возраста. Несколько людей постарше пытались их угомонить, полицейские тщетно свистели. Фоторепортеры отвернулись от Марлоу и направили аппараты на толпу. Люди, стоящие ближе к «эм-джи», замолчали. У Марлоу похолодела внутри, он чувствовал отвращение, но страха не испытывал.