Копайте глубже

Демьянова Валентина

"Так испугались же! А вы бы не испугались, если б вас схватили незнакомые парни и засунули в пустой дом? Потом они все пьяные были, тут и до беды не далеко."

Витек услышал мои последние слов и опять зло рванул меня за волосы, а я опять взвыла.

"И решили сбежать" - подитожил Федор.

"Да, решили." - моргнула я.

"Ну, а сегодня чего ты сбежали через задний ход? Опять чего-то испугалась?" - ласково поинтересовался Федор.

"Так я Хряпу

на скамейке у библиотеки увидала и решила, что он меня ждет. Вот и сбежала!" - искренне созналась я.

Услышав такой ответ Федор моментально насторожился:

"Так, откуда его кликуху знаешь? Раньше с ним встречалась?"

Я опять подивилась про себя насколько его прекрасное физическое развитие не соответствовало развитию способностей умственных. Мог бы и сам догадаться, что когда мы с Лариской были у них в плену, его соратники при нас особо не таились и называли друг друга по именам и кличкам. Но я решила не вредничать по пустякам и, если он сам додуматься до таких простых вещей не может, объяснить все как было:

"Нет, не встречалась, просто его так при мне водитель называл".

Подумала немного и добавила:

"А вот это Витек".

"Так-так, смышленая ты девка! Ну, смышленая, а расскажи-ка ты мне про свою подружку Свету!"

Такой поворот в нашем разговоре мне не понравился. Он грозил крупными неприятностями и я поспешила внести уточнение:

"Она мне не подружка, просто соседка."

"А у меня вот другие сведения. Вы в один класс ходили и очень дружили." - не согласился Крепыш.

Отрицать столь явные факты было бы глупо и я признала их, правда с некоторой попаравкой, которая имела, по крайней мере для меня, очень большое значение:

"Так это когда было! А после школы мы с ней почти не встречались, она только иногда ко мне забегала."

"И что рассказывала?"

Мы с Федором уже довольно давно разговаривали мирно, поэтому я несколько обнаглела и повела себя необдуманно. В ответ на его, заданный вполне мирным тоном, вопрос я раздраженно фыркнула:

"Да ничего она не рассказывала!"

За что моментально и поплатилась. Федор размахнулся и я получила ощутимый удар под ребра. Переждав боль, я с трудом выдохнула и укоризненно сказала:

"Ну, зачем же бить? Я ведь и так все рассказываю. Когда Света заходила, она говорила только о тряпках, о делах - никогда."

Тут-то он и задал свой главный вопрос, ради которого и проводилась вся эта экзекуция:

"А перед смертью она к тебе не забегала? На хранение ничего не оставляла?"

При этом он так сверлил меня взглядом, что я вдруг засомневалась, смогу ли достаточно убедительно соврать. Поэтому решила позволить себе немного

разозлиться, по опыту зная, что в озлобленном состоянии любая ложь легко сходит за правду. К сожалению, я могла схлопотать за это новую оплеуху, но выбора у меня не было, пришлось рискнуть. Набрав в легкие побольше воздуха, я заверещала:

"Да я её последний раз видела наверное месяц назад! А когда её убили, меня вообще дома не было, я у подружки гостила!"

Как ни странно, моя выходка Федора не разозлила и он вполне миролюбиво сказал:

"Это я уже слышал. Про документы, которые она стащила, что знаешь?"

Ободренная его реакцией, я совсем обнаглела и отрезала:

"Ничего не знаю! Если она что-то и стащила, то мне уж точно рассказывать бы не стала! У меня никаких дел с ней не было и никаких документов я в глаза не видала!"

Федор выслушал мой ответ, быстро отошел в сторонку и вытащил из кармана мобильный телефон. Говорил он тихо, но у меня создалось впечатление, что Крепыш кому-то докладывает о нашей "беседе". Наконец, он закончил разговор и вернулся к нам с Витьком:

"Значит так, смышленая, я решил поверить, что ты сбежала от страха и ничего о документах не знаешь. Но, если ты соврала, я вернусь и тогда пеняй на себя. Мало тебе не покажется."

Пока я придумывала, что бы такое сказать в ответ на это его обещание, кулак Федора описал дугу и врезался мне в живот. В глазах потемнело, я задохнулась от боли, и кулем упала на траву.

Сознание медленно возвращалось ко мне. Моя голова лежала на чем-то мягком, на лицо падали крупные капли теплого дождя, над ухом тонко плакал ребенок.

"Откуда здесь ребенок?" - лениво подумала я и открыла глаза. Голова лежала на коленях у Лариски, а сама она низко склонилась надо мной и горько плакала. Это её слезы капали мне на лицо, а я-то приняла их за дождь. Как только подружка заметила, что я пришла в сознание, она тут же принялась жаловаться:

"Ирка, ну наконец-то! Я около тебя сижу, сижу, а ты глаза не открываешь, лежишь, как мертвая."

"А эти где?" - прошептала я разбитыми губами.

"Кто? Что здесь вообще произошло?"

"Эти... на машине...где?"

"Никого здесь не было, я вернулась с озера, а ты лежишь вся избитая и не дышишь. Знаешь, как я испугалась?" - сочла возможным ещё раз пожаловаться подружка.

"Догадываюсь." - вздохнула я и хотела опять закрыть глаза. Тут Лариска вздрогнула, и прошептала:

"Слышишь? Машина гудит, сюда кто-то едет!".

Я прислушалась: по лесной дороге действительно ехала машина.

"Лариска, беги в развалины, спрячься." - прошептала я.