Копье Судьбы
Шрифт:
«Не может быть, – изумился политик, жестом показывая начальнику службы безопасности, чтобы он вышел из кабинета. – Неужели мальчишка прав? Я всегда мечтал именно об этом кресле. Вот тебе и обычная ржавая железка…»
Она видела его черным. И сверкающе-белым, прозрачно-искрящимся. Теперь же – Катя Некрасова украдкой покосилась на профиль ведущего машину Игоря: тонкий ровный нос, пушистые темные ресницы, чувственные губы, все как полагается, – аура Костенко светло-серая, почти незаметная.
«Наверное, она испугалась меня, сумасшедшую. – Катя
– Зачем вы… то есть ты, – лицо Игоря покраснело, – все-таки удрала из больницы?
Катя пожала плечами:
– Ты ведь слышал мой разговор со следователем. У меня предчувствие появилось, что убийца придет меня навестить. Палата находится на первом этаже. Да я там рехнулась бы от страха! А врачам это объяснишь? Вот и сбежала, спасибо за помощь. Но я же честно во всем покаялась следователю.
– Ты настолько суеверна? Никогда бы не подумал.
– Я не суеверна. И мне лень объяснять. А еще…
Автомобиль подпрыгнул, угодив в яму, и Катя застонала.
– Забыла, совсем из головы вылетело. – Она разыскала в сумке сотовый телефон. – Вот же башка дырявая, у меня встреча должна быть сегодня в СИЗО. Если ничего не путаю, «слуга ямы» как раз вчера должен был закончить знакомиться с материалами дела.
Игорь удивленно вскинул брови.
– Да, «слуга ямы», вот так концептуально. – Катя задумчиво посмотрела на меню записной книжки. Наверное, телефон родственников бандита внесен на букву С? – Представь себе такую картину: идешь ты по улице, никого не трогаешь. И вот тебе, ни с того ни с сего, бабах – в лоб из обреза, стреляющего шариками от подшипников. Почти все жертвы умирали. А этот урод – «слуга ямы» – их даже не грабил, ленился. Решил, что он – орудие в руках божьих. И чистит жизнь от людского мусора. Двадцати лет нет скоту. Шесть трупов. Меня всю трясет, когда я его вижу. По мне, так такое отродье с головой не дружит. Но экспертиза признала его не только вменяемым, но еще и психически здоровым. Мы с коллегами жребий тянули, кому этого кадра защищать. Вечно мне не везет…
– Наверное, с немцем тебе было приятнее работать. – Игорь осторожно притормозил на светофоре. – Пока с ним не случился тот кошмар.
Помощница ответила на звонок мгновенно. Попросив ее уладить текущие вопросы, Катя отложила сотовый.
С водительского сиденья тем временем неслось:
– Меня в офисе сегодня не будет, и завтра, возможно, тоже. Пожалуйста, не записывайте пациентов ко мне на прием.
Оказывается, Игорь вздумал заняться тем же самым – отменить все встречи.
«Ну-ну, редкостная самонадеянность. – Катя вздохнула. Его ресницы – точно ее слабое место, невыносимо красивые, так бы и смотрела на них… – Он, кажется, уверен, что я приглашу его в гости. И даже завтрашние встречи отменяет. Хотя… Что еще может подумать парень, когда его затаскивают в постель минут через десять после знакомства?
Сладкие мысли.
Карамель, шоколад, тирамису.
Губы постоянно улыбаются.
Поцеловать бы еще раз его ресницы.
Скорее добраться до дома, стянуть больничную пижаму. И после душа – розовое легкомысленное платьице со стразами и пайетками.
Интересно, приходила ли на этой неделе домработница? Похоже, что нет: в веренице дел позвонить ей все руки не доходили. Ох, в квартире, наверное, бардак, пыль, шмотки везде валяются…
– Катя, а почему ты поехала в гостиницу к Гансу? – напряженным тоном поинтересовался Игорь. – Он тебе успел рассказать, зачем приходил к моему отцу?
Вопросы.
Нервная, болезненная складка на переносице.
И облачко его ауры – невыносимо равнодушное.
Кажется, замок на песке – не самая надежная конструкция. Но все равно хорошо, что он был. Любовь на полчаса – тоже любовь. Все проходит, и это тоже пройдет. Подумаешь, не сложилось с очередным обладателем длинных ресниц. Такие, пушистые, – знак беды?
– Игорь, я не совсем обычный человек. Иногда у меня бывают… видения. Картины, фильмы – не знаю, как их назвать.
Она запнулась. Даже ресницы Игоря выглядят так… скептически, не верят.
– Да, это очень странно звучит. Понимаю. Я стараюсь поменьше про это рассказывать. Опасаюсь, что люди решат, будто я совсем ку-ку… Все было просто. Я разговаривала с женщиной, мамой одного, в общем-то, случайно угодившего за решетку парня. Я очень люблю таких клиентов, мне нравится помогать людям, которые стоят того, чтобы им помогали. И вдруг – это как мысленное кино. Я увидела, что по гостиничному номеру словно кружится нож. И он наносит Гансу удары.
– Жутко…
– Знаешь, со мной раньше такого не было. Я руководствуюсь логикой. Ну как нож сам по себе летать может? Подумала, что в моей странной системе начались глюки. Но все-таки помчалась к Гансу.
От воспоминаний по телу побежали мурашки. И даже зубы заклацали.
Все произошло, как в том странном видении. Окровавленное лицо Ганса, его шепот – на английском.
Это дьявол, дьявол, дьявол…
От резкого удара темнеет в глазах.
– Ты что-то недоговариваешь. Если у тебя, как ты говоришь, видения, то почему ты не поняла, что убийца находится в номере? А почему ты милицию не вызвала?
Катя промолчала. В желудке плескалась тошнота, перед глазами вспыхивали и исчезали радуги.
Наверное, Игорю, к счастью, просто не доводилось видеть таких ужасных картин. В стрессовом полуобморочном состоянии ничего не соображаешь, не понимаешь. Мозг отключается, все действия – неосознанные, как на автопилоте. А милиция… Кто поверит, что с такими качественными сотовыми бывают проблемы, что они начинают показывать время в обратном порядке…
– Пробка, – Игорь провел ладонью по ежику коротко стриженных волос, – и зачем я только по этой проклятой дороге поехал. Ненавижу Алтуфьевское шоссе!