Копье
Шрифт:
Такое предположение было нетрудно сделать человеку, большую часть жизни занимавшемуся сделками по поставкам оружия. И ему совершенно не обязательно было знать весь ассортимент специальной военной техники, производимой Гантом. Достаточно было просмотреть сообщения о потерях Израиля в танках и самолетах во время арабо-израильской войны 1973 года и вспомнить тот урон в авиации, который они получили от русской ракеты класса «Стрела», запускаемой с плеча и имеющей инфракрасную систему наведения на цель. И если бы Стедмен в то время представлял интересы Израиля по закупке оружия, как сейчас думает Пепперкорн, то, естественно, такие ракеты оказались бы в его закупочном списке.
Тем временем автомобиль свернул с дороги и остановился перед массивными воротами.
Миновав выставленные прямо под открытом небом различные виды танков от «Чифтенов» до «Скорпионов», вертолеты класса «Газель» и современные средства ведения прицельного огня, они проехали мимо небольшого полигона, откуда доносились приглушенные звуки взрывов и выстрелов, и наконец приблизились к обширному пространству, на котором были установлены демонстрационные стенды с определенной степенью гордости представляющие военную технику от лазерных дальномеров до колючей проволоки, и от многоцелевого самолета до винтовки.
Пепперкорн медленно поставил свой «Ягуар» к месту обозначенной стоянки, где путешественники наконец смогли выйти из машины. Полуденное солнце было уже высоко в небе. Его ослепительные лучи, бесполезно пытаясь нагреть осенний воздух, лишь слегка испаряли влагу из него. Поверенный, поеживаясь от осенней свежести, вернулся к автомобилю и захватил с заднего сиденья пальто, которое тут же надел.
– Весьма обманчивая погода, – пробормотал он. – Так недолго и замерзнуть, если не знать заранее.
Стедмен улыбнулся. Если бы Пепперкорн по-настоящему знал человека, с которым у них была назначена встреча, то его кровь стала бы еще холоднее, и ему не помогло бы даже пальто.
Они неторопливо шли вдоль поля и миновали еще одну выставочную площадку, где многочисленные иностранные офицеры и дипломаты, сидя на длинных деревянных скамейках, внимательно разглядывали демонстрируемые перед ними образцы.
Неожиданно Пепперкорн вновь задал вопрос, касающийся цели их визита:
– Скажи мне все-таки, Гарри, почему тебя интересует именно Гант? Ведь много других поставщиков, кто продает подобное оружие, и, насколько я знаю, Гант до сих пор еще ни разу не вел дела с Израилем.
Он улыбнулся, глядя на Стедмена, и добавил:
– Если, конечно же, предположить, что твой клиент оттуда. Контракты, которые заключал в свое время Гант и к которым я имел отношение, как правило, имели выход на Иран и некоторые африканские государства. Я не знаю случая, чтобы он проявил интерес к торговле с Израилем.
– Гант производит более широкий спектр специализированного оружия, нежели большинство остальных промышленников, – ответил Стедмен. – От ракет до средств защиты от террористов. Мой же клиент нуждается именно в широком ассортименте и предпочитает получить весь товар из одного источника.
«Может быть не совсем удачно, но кажется он удовлетворен», – подумал про себя Стедмен.
Пепперкорн обладал достаточным профессионализмом, чтобы не задавать дальнейших вопросов. Имя клиента и его государственная принадлежность выяснятся, если дело дойдет до заключения контракта. И, кроме того, в его последних высказываниях Стедмен мог заметить намек на связи Ганта с арабами.
– А вот и он, – заметил Пепперкорн, указывая вперед.
Взгляд детектива проследовал в направлении указательного пальца поверенного, и он увидел группу мужчин, окружавших фигуру человека в зеленой форме, который демонстрировал им переносную ракетную установку. Эта темно-зеленая форма была не знакома Стедмену, и он решил, что она относится к разряду отличительных признаков представляемой фирмы.
– Который из них Гант? – спросил он Пепперкорна.
– Высокий мужчина в середине группы, тот, который сейчас разговаривает с девушкой.
Стедмен и не заметил, что в этой группе присутствует женщина, и теперь пытался решить для себя,
Гант был высокого роста, даже выше Стедмена, и выделялся среди группы, которую составляли скорее всего иностранные покупатели. Он был худощав и держался очень прямо, почти не сгибаясь при легких движениях. Но это впечатление оказалось неверным, и мгновенно исчезло, как только он повернулся, чтобы ответить на вопрос одного из стоявших возле него мужчин: движения его тела были легкими и изящными. Это был незначительный факт, но Стедмен, будучи профессиональным наблюдателем, обнаружил за ним скрытую гибкость и высокую подвижность. По мере того как между ними сокращалось расстояние, внимание Ганта постепенно переключалось в их направлении. Он некоторое время стоял без движений, и Стедмена даже охватила дрожь от его испытующего холодного взгляда. Детектив не отводил глаз, отвечая на этот взгляд с каким-то неосознанным упорством, и вдруг почувствовал, как его будто пронзило леденящим холодом. Это относилось к разряду непонятных и необъяснимых явлений, но при этом он почти ощущал как его обволакивает паутина гигантского паука, а человек, стоявший перед ним, отчетливо осознает это.
Сцепление их взглядов разорвалась, когда Гант повернулся к окружавшим его клиентам, принося им свои извинения, а потом отошел от группы и направился навстречу Стедмену и Пепперкорну. Их глаза встретились вновь, и только теперь Стедмен смутно различил фигуру в военной форме, которая сопровождала бизнесмена. Гант остановился почти в двух ярдах от них, так что им пришлось самим приблизиться к нему. Теперь можно было отчетливо разглядеть его серые глаза, в которых мелькала издевательская усмешка. Эти глаза располагались на удлиненном, слегка угловатом лице с выступающими скулами и ввалившимися щеками. У него был прямой нос с мягкой переносицей, высокий слегка подернутый морщинами лоб, обрамленный короткими русыми волосами. Этот человек казался моложе своих лет и излучал силу, которая, тем не менее, противоречила его общему облику. И только его шея указывала, что годы брали свое. Она была длинной, ее трудно было прикрыть воротником и галстуком, и ее дряблая кожа, свисавшая многочисленными складками, вызывала неприязненное ощущение у Стедмена.
– Здравствуйте, Пепперкорн, – произнес Гант, не отводя глаз от лица Стедмена, который по-прежнему продолжал разглядывать его. – А это и есть мистер Стедмен?
Он протянул руку в сторону детектива, и Стедмен вновь заметил в его глазах все ту же издевательскую усмешку.
Стедмен неохотно пожал протянутую руку, отвечая на приветствие. Но когда он был готов уже освободить ее и ослабил мышцы, то понял, что стоящий перед ним человек не собирается отпускать ее, и поэтому был вынужден продлить процесс рукопожатия. Они молча стояли несколько секунд, хотя между ними еще не было никаких секретов, которые требовали бы заключать такое молчаливое соглашение. Казалось, что Гант хочет разглядеть его насквозь и посмеяться над тем, что он при этом увидит, и Стедмен вернул ему этот молчаливый вызов и даже разрешил увидеть короткую вспышку своей внутренней решимости. Теперь, стоя так близко от него, он смог разглядеть на его скулах и вокруг рта множество тонких шрамов и мгновенно понял причину их многообразия.
Когда рука детектива была неожиданно освобождена, он не сразу поверил, что все уже закончилось.
– А это мистер Брениган, – сказал Гант, чуть склоняясь в сторону военного, который сопровождал его.
Майор вышел вперед и обменялся короткими рукопожатиями со Стедменом и Пепперкорном. Он был чуть ниже Ганта, и на вид ему можно было дать около сорока лет. В отличие от глаз бизнесмена, его глаза излучали безжалостную твердость.
– И, наконец, мисс Холли Майлс, которая пользуется некоторыми привелегиями, являясь дальней родственницей моей последней жены, – произнес Гант, отступая в сторону, чтобы представить взору гостей девушку, сопровождавшую обоих мужчин и ранее скрытую за их высокими фигурами.