Копье
Шрифт:
К счастью, Тора отделалась только долгой тошнотой — минут десять, не меньше, ее рвало, даже когда рвать уже стало нечем. Она все равно стояла на четвереньках, в луже моей крови и своей рвоты и дергалась в судорогах, пытаясь выдавить из желудка то, чего там уже давно нет.
Но это все она мне рассказала уже потом, когда я очнулся. Оказывается, я все же потерял сознание — не иначе, от болевого шока, и пришел в себя только через сутки. За это время Тора успела придти в себя, перетащила меня на кровать, прибралась в комнате, и, как умела, оказать первую помощь моему изуродованному телу.
А помощи
По словам Торы, на ноги я встану еще не скоро. По сути, мне придется справляться с ранами все равно собственными, даными природой моему смертному телу, силами. Без магии, — она не подействует на пусть спящего, но все же демона, — и, что самое печальное — без самого демона. Это был бы наилучший вариант — перестать пить зелье и дождаться, когда пробудившийся на второй-третий день демон, просто исцелит мое тело одним махом. Но, к сожалению, он был невыполним. Тора терпеливо и очень долго объясняла, почему не стоит этого делать, но, плавая в пелене боли, я смог вынести только общую суть — в таком состоянии моя душа намного более уязвима, чем обычно, и если ослабить путы демона, он за несколько дней продвинется в ее захвате так, как продвинулся бы за несколько месяцев в обычных условиях.
— Месяцев? — уточнил я. — Я думал, демоны быстро убивают своих жертв.
— Тут смешная ситуация. — совсем не смешно вздохнула Тора. — Чем слабее демон, тем он быстрее приводит человека в состояние одержимого, и тем быстрее убивает, да. Чем демон сильнее, реальнее — тем он делает это медленнее. Он медленнее теряет собственные силы, потому что он… плотнее. Он лучше сформирован и лучше себя контролирует, поэтому ему достаточно по чуть-чуть тянуть силы из носителя. Сильные демоны не любят менять носителей, это удел всякой мошкары.
— Ясно. — тоже вздохнул я, глядя на появившуюся в ее руках коробочку с мазью. — Ну, давай.
Эта мазь, да еще набившее оскомину зелье — вот и все, чем меня могла лечить Тора. Все, чем она могла мне помочь. Она приносила ее откуда-то извне, примерно раз в сутки, всегда в одной и той же коробочке, и за сутки всю ее тратила на мои ожоги. Я в такие моменты закрывал глаза — и чтобы не видеть, что там под бинтами тоже. После тысячи трехсот секунд муки, — а именно столько занимало у Торы нанесение мазы, плюс-минус пара десятков, — наступало облегчение, как будто я сунул в морозилку обожженные огнем
Помимо мази, Тора даже порывалась помогать мне с туалетом, но этот момент я пресек на корню — к счастью, одна рука и одна нога у меня все же кое-как двигались, поэтому с проблемой добраться до сортира и с самими туалетными делами я справлялся, хоть и тратил на это времени втрое против обычного.
И, само собой, Тора меня кормила. Приносила еду снизу, обязательно выбирая какие-то блюда, которые не требуют долгого пережевывания — бульоны, рис с мелкими кусочками какой-то птицы, всякие каши. Кормила с ложечки, как ребенка.
Что бы я без нее делал — ума не приложу. Будь сейчас демон в сознании, он бы наверняка заявил, что без нее я бы и в такую ситуацию не попал, и, в общем-то, был бы прав, но… Начнем с того, что Торы не было бы, если бы не было и самого демона… Да и потом — все-таки это приятно, когда о тебе заботятся. Особенно если это молодая красивая девушка.
Она даже спать перебралась на пол, чтобы ненароком ночью не задеть меня и не вызвать новый приступ боли. Кажется, она чувствовала себя виноватой в том, что случилось со мной.
Впрочем, это не мешало ей ежедневно исчезать, когда я спал. В эти долгие дни восстановления я спал дважды — ночью, как и положено любому нормальному человеку, и потом после обеда еще часа четыре. Как ни странно, это совершенно не казалось неправильным — я просто спал, сколько хотел. Много спать в моем состоянии это хорошо, много спать — быстрее выздороветь, особенно если делать это не через силу, а по желанию — делать-то я все равно ничего не способен. Возможно, в мои обеды что-то подмешивали, возможно даже это делала сама Тора, это даже хорошо. После каждого нового пробуждения я чувствовал себя немного лучше, чем когда засыпал.
Но вот каждое мое пробуждение днем обязательно проходило в одиночестве — Торы никогда не было. Приходилось коротать время вспоминая самому себе смешные анекдоты из моего мира, а когда надоело — даже целые фильмы. Полузабытые, при попытке вспомнить они перемешивались в непонятную кучу, соединялись воедино, прорастали друг в друга и превращались в умопомрачительных кадавров, умудряясь при этом сохранять какую-никакую стройность повествования и даже реалистичность. Как в дурацком сне, который кажется совершенно логичным и правильным, но лишь пока ты не проснешься, так и тут — едва успев позабыть с приходом Торы то, что умудрился вспомнить днем, потом уже и не восстановить, где же там был Кракен — в «Матрице» или в «Олд бое».
А Тора приходила всегда под вечер — уже к ужину. Собственно, думаю, ради ужина она и приходила — потому что в номер она всегда входила с подносом, на котором стояла тарелка, чайничек чая и неизменная коробочка с мазью.
— Тора, куда ты каждый день ходишь? — на третий день спросил я, закончив с едой.
Волшебница не стала отнекиваться и скрывать:
— В библиотеку.
— А зачем?
— Пытаюсь найти там информацию про ту тварь, которая напала на нас в пустыне.
— Ладно. Но как? — я развел руками и зашипел от боли в обожженной. — С-сука… Как ты читаешь книги, ты же не знаешь шали?