Корабль чародеев
Шрифт:
— Мы со всеми почестями опустим его тело в море. Надеюсь, все понимают, что Карелла убили не мы — на теле нет ран. — Глаза Эрлиха переместились на Йанака. — Это сделал ты? Но как? Не хотел бы я, чтобы ты попробовал эти свои шутки на мне…
Однако Йанак снова выглядел нездоровым.
Эрлих указал в сторону бесчувственного Карелла:
— Унесите его, и поаккуратней, чтобы другие видели, как мы чтим погибшего.
Дан, как будто только что проснувшись, удивлённо взглянул на него и возбуждённо подхватил:
— Давай, братва! Все, кто охранял пленников, пока оставайтесь здесь. Вас скоро сменят
Карелла унесли, затем каюту покинули и Дан с Эрлихом. У дверей Эрлих картинно развернулся:
— Принцесса, не стройте иллюзий. Возможно, я сумею вернуть вас с небес на землю, сообщив, что мы вскоре достигнем Наниха. Вы понимаете, конечно, что это означает.
Сивара вздрогнула и обернулась к Джену с мольбой в глазах.
Эрлих удовлетворённо улыбнулся; он очень был похож на Фроара, когда чванливо проследовал за братом в коридор.
Стражники опять застыли, как манекены, жизнь угадывалась в них только по приглушённому дыханию да блеску глаз.
В окно, смеясь и подмигивая, заглядывали звезды.
ГЛАВА XIV
Неожиданно Йанак пришёл в себя и улыбнулся принцессе и Джену. Марсия вытерла с платья пятнышко крови и вновь погрузилась в молитву деревянному идолу. Сивара открыла было рот, собираясь что-то сказать, но её опередил Джен, взбешённо выпаливший:
— Йанак, что-то вы быстро поправились! Вам бы половину того здоровья во время боя! Неужели вы не могли вызвать Орчера!
Обиженный Йанак совсем растерялся:
— Мне было плохо, Джен. В самом деле! Ты не веришь мне? — Он протянул тощую клешню — никаких признаков голубого огня на кончиках пальцев. — А выздоровел я после того, как стражник хорошенько меня встряхнул, так встряхнул, что я чуть не потерял сознание, — наивно продолжал Йанак. — Думаю, что он просто вытряс из меня остатки яда.
Джен фыркнул, сдерживая смех. Принцесса подалась вперёд:
— Не ссорьтесь. Йанак, — она с опаской посмотрела на стражей и, понизив голос, продолжала: — У вас хватит сил заклинанием вывести нас отсюда?
Он кивнул.
— Но зачем? Мы окружены кораблями Корфа и добраться до Наниха раньше, чем они, явно не сможем. Так почему бы не перемещаться вместе с ними? И чем дальше, тем лучше.
— Мы могли бы разбить камень и вызвать Орчера, — грустно улыбнулась принцесса. — Хотя, кто его знает, придёт ли ещё он..
— Придёт ли… Вы правы, принцесса. Он опаздывал и раньше. Я вспоминаю те дни, когда был жив мой народ. О, это было много веков назад! Они звали его, но он так и не появился. Было и так, что я запускал машину, но он оставался вдали. Ведь у него столько важных дел! По крайней мере, для него они важны. Мы же для него — хлопотливые и бесполезные насекомые. Бесполезные… Поэтому, принцесса, я думаю, не надо нам ничего предпринимать, пока корабль не достиг Наниха, разве только в том случае, если кто-то захочет причинить нам зло…
— Возможно, вы и правы, — согласилась Сивара, — но я горю от нетерпения увидеть мой народ! Нанихцы до сих пор надеются на спасение! — Её огромные глаза, ища поддержки, смотрели на Джена.
— Сивара! Я совсем сплю, — сказал тот, словно сообщая о чём-то невозможном.
— Хорошо, спи. Прислонись
Он повиновался, как ребёнок, и она по-матерински нежно погладила его по голове:
— Тебе бы снять эти тяжёлые доспехи, да боюсь, они скоро могут пригодиться. — Она многозначительно кивнула в сторону стражей: — Хотела бы я, чтобы они перестали на нас таращиться. — Подавив зевок, Сивара откинулась к стене. — Я тоже устала, но спать в такое время… Хотя что теперь изменишь? Йанак, а вы вселили в меня надежду. — Её улыбка была подобна поцелую, и чудище радостно засопело. — Я тоже попробую заснуть, если получится!
Джен уже спал, вскоре задремала и девушка. Йанак оглядел комнату: свет ламп… люди… Марсия со своей игрушкой.» Он поёжился, душераздирающе вздохнул, один, другой раз, и, следуя общему примеру, наконец тоже заснул.
Их разбудили доносившиеся из-за двери крики и топот ног. Закоченевший сонный Джен, с запёкшейся на щеке кровью, перевернулся на другой бок и постарался снова уснуть. Но Сивара, поправив свои чудные волосы, заботливо склонилась над ним:
— Как ты себя чувствуешь? Я боюсь, как бы у тебя не начался жар.
— Этому горю я могу помочь, — Йанак успокаивающе поднял клешню. Он легко прикоснулся к одной из ран Джена и, смешно выпучив глаза, важно произнёс: — Я направляю белый свет в его раны. Это вроде как обеззараживающее, — пояснил он Сиваре.
Так, едва касаясь ран, он продолжал что-то нашёптывать, время от времени спрашивая Джена, чувствует ли тот что-нибудь. Джен качал головой, но, роняя что-то вроде: «Хорошо-хорошо. Это тебе тоже поможет», Йанак продолжал своё действо.
Очевидно, Марсия уже отчаялась дождаться помощи от своего деревянного идола, поскольку теперь он валялся на полу рядом с ней. Посматривая на двери, старая служанка прислушивалась к доносящимся снаружи звукам, как будто решая — пугаться ей или нет.
— Вот-вот должен показаться Наних, — Сивара обернулась к стражникам. — Мы приближаемся к Наниху?
Один из охранников счёл вопрос достойным своего внимания, важно кивнул и снова окаменел.
— Ну что ж, Йанак. Время испробовать вашу магию. Хорошо бы сейчас оказаться на палубе, чтобы все можно было увидеть.
Но воспользоваться магией они не успели, потому что сразу после её слов дверь распахнулась и в каюту вошли какие-то люди. Направившись к пленникам, они заставили их подняться и приказали им следовать за собой.
— Куда вы нас ведёте? — спросил Джен, придержав рукой Сивару.
— Эрлих хочет, чтобы вы воочию увидели падение Наниха! Он приказал доставить вас на палубу. Пленников провели через узкий коридор и велели подняться на верхнюю палубу. При виде засохшей крови, покрывающей почти весь дощатый настил, лицо Сив ары исказили боль и негодование. Им предложили сесть — для большего драматизма Эрлих приказал поставить неподалёку от штурвала четыре кресла. Сквозь сизые тучи проглядывало солнце. Галеру, буксируемую корфским кораблём, со всех сторон окружала вражеская флотилия. Наних был совсем близко, прямо по курсу виднелась его главная гавань — широкая зелёная линия, кое-где прерываемая бурыми островками рифов. Над гаванью возвышался город. Сивара судорожно вздохнула и сказала, указывая рукой: