Корабль для уничтожения миров
Шрифт:
Женщина, за которой наблюдал Бассириц, была первым в истории Империи риксом, взятым в плен.
В течение последних двух недель Бассириц самым внимательным образом наблюдал за этими мгновениями, когда пленница становилась такой похожей на человека. Когда она к чему-то прислушивалась, прижавшись ухом к гиперуглеродной стенке, жесткие, свирепые черты ее лица смягчались, и казалось, словно она грезит наяву, уносится куда-то далеко-далеко от этой пустой, суровой камеры.
Поэтому Бассириц четко заметил все, как только это произошло.
Рикс резко открыла глаза, и ее взгляд наполнился радостью хищника.
От одного того, как раскрылись
Бассириц вспомнил детство. Он тогда страшно боялся смотреть на отцовского тарантула, который сидел в террариуме над столом. Паук поглядывал вниз сверху, из прозрачного шара и, казалось, охранял свои маленькие владения, состоявшие из прутиков и песка. Бассирицу тогда казалось, что стеклянный шар – слишком ненадежная тюрьма для тарантула. Когда несколько субъективных лет назад Бассириц прилетел домой в отпуск и узнал о том, что Воришка-Время похитило его отца, он увидел, что стеклянный шар над отцовским столом пуст. Постаревшие сестры усиленно заверяли Бассирица в том, что тарантул давным-давно подох. Но в его воображении паук сбежал из террариума и теперь гулял, где хотел, потому что за ним больше не следил отец. С тех пор бравый морской пехотинец не мог спокойно спать в родном доме.
А теперь ему казалось, что в пленницу вселился дух того пропавшего паука, и что теперь тарантул наконец явился за ним.
Она смотрела прямо на Бассирица, хотя тот точно знал, что видеть его рикс не может.
– Приведите ко мне вашего капитана, – сказала она.
Бассириц тупо кивнул, не в силах противиться ее приказанию.
Лаурент Зай посмотрел на воздушный экран в командном отсеке и вздохнул.
Цвета изображения были неверными, терминология – метафорической, ровные, правильные контуры – чисто математическим построением. Иллюстрация носила исключительно гипотетический характер и являлась всего-навсего представлением теории о загадке. Когда кто-то предпринимал попытки разгадать тайну кванта, ни о чем определенном не могло быть и речи.
– Мы полагаем, что псевдоатомы физически отделены от кремниевого субстрата, – продолжала объяснения Тайер.
Зай обвел взглядом командный отсек. Он гадал, многие ли из присутствующих здесь офицеров на самом деле понимают все это. Все еще не успели толком отдохнуть после сражений и прийти в себя после окончания ремонтных работ. Да еще победа несколько вскружила его подчиненным головы. На протяжении последних пятнадцати минут вопросы лейтенанту-аналитику задавала только Хоббс.
– Кремний просто придает объекту массу? – осведомилась старший помощник.
– Придает массу, мэм, – ответила Тайер, – и служит полупроводниковой средой. Без полупроводника невозможно создать квантовые ямы.
Капитан Зай поморщился. Опять этот термин. Он всегда думал о квантовой механике как о чем-то безопасном, обитавшем в микромире и имевшем отношение к обработке данных и системам связи, и уж никак не соотносящемся с жесткой и «контактной» военной физикой. Стоило только хитрым законам квантового царства прокрасться в макромир – и результаты всегда получались обескураживающими.
– Пожалуйста, объясните еще раз, что такое квантовые ямы, лейтенант.
Тайер сделала глубокий вдох и явно попыталась скрыть раздражение.
– В некоторых
– Нет реальной массы, капитан, – добавила Хоббс, – но есть бесконечный период полураспада. Даже трансурановые элементы при этом не выделяют излучения и не распадаются. Но точно так же, как изотопы, псевдоатомы из квантовых ям обладают теми же физическими характеристиками, как реальные атомы с таким же количеством электронов – твердостью, отражательной способностью, химическими свойствами.
– В имперских процессорах используются квантовые ямы, верно? – спросил капитан.
– В некоторых из них – да, – ответила Тайер. – В процессорах, установленных на борту «Рыси», используются квантовые биты, то есть информация хранится в спиновых состояниях электронных пар внутри захваченных атомов фосфора. Но это не квантовая яма. Это настоящие атомы фосфора.
Зай вздохнул.
– Но как создавать квантовые ямы, мы знаем, – заметил он.
– Да, сэр. Эта технология появилась еще до начала эры межзвездных перелетов.
– Если так, прошу вас, ответьте мне как можно проще, – попросил он, – что же риксы умеют делать такого, чего не умеем мы?
Лейтенант Тайер умоляюще посмотрела на Хоббс. Старший помощник кивнула и подняла глаза к потолку, стараясь собраться с мыслями.
– Сэр, мы умеем создавать квантовые ямы с фиксированным числом электронов и управлять ими умеем весьма относительно. А риксы нашли способ, с помощью которого можно добавлять или убавлять электроны по ходу дела, и менять элементарные характеристики вещества по собственной воле. По всей вероятности, объект способен обращаться к атомам так, будто они – нечто вроде регистров в памяти компьютера. В каком-то смысле объект и является квантовым компьютером.
– Компьютером, который способен превращать себя во все, что пожелает?
– Да, сэр. Процесс мышления объекта представляет собой превращение материи.
– То есть сознание и материя едины, – задумчиво произнес Зай. Хоббс прищурилась.
– Полагаю, да, сэр.
Лаурент Зай без особого удовольствия снова посмотрел на экран. Со времени его последнего вопроса лейтенант Тайер поместила на экран символическое изображение квантовой ямы. Выглядело похоже на любой трехмерный график – местность, покрытая островерхими горами, выстроившимися со странной симметричностью и из-за этого похожими на свиту вступающих в брак вулканов или на зубцы на спине здоровенного трилобита.
Мысли об эволюционном прошлом заставили Зая растревожиться. Его подчиненные, похоже, не слишком сильно опасались тех способностей, которыми был наделен объект, и вели себя так, словно подобрали какую-то таинственную, загадочную детскую игрушку. Для лейтенанта Тайер происходящее, судя по всему, представляло собой интеллектуальную игру. Казалось, риксский объект для нее – нечто вроде одной из извращенных инженерных головоломок, которые в аналитическом отделе очень любили придумывать и распространять между членами экипажа, как шахматные задачи. Для Хоббс это новое риксское изобретение означало всего лишь серию тактических преимуществ – словно новая разновидность оружия или усовершенствованная система гравитации.