Корабль палачей(Романы, повести, рассказы)
Шрифт:
Дингер, напрягаясь из последних сил, закончил свой рассказ. Некоторое время он бормотал еще бессвязные слова: меха… шкуры… все пропало… плохой конец… этот идиот Холтема… капитан… Пранжье… помощник дьявола…
— Эй, — воскликнул Ансельм, — у парня удар!
Граф Бодуэн склонился над беднягой и определил, что старый моряк не ошибся.
— Принесите холодной воды и камфарного масла, быстрее!
Дингер потерял сознание, его лицо покраснело и распухло, он хрипел.
— Ему становится все хуже и хуже, —
Граф покачал головой:
— Он измотан до предела и выпил слишком много спиртного.
— Можно подумать, что настоящий бренди может причинить кому-нибудь вред! — запротестовал папаша Ансельм. — Хотя, конечно, бывает всякое…
Вскоре дыхание Дингера превратилось в прерывающийся хрип.
— Приближается конец, — негромко произнес Пьер Каплар. — Он все-таки успел рассказать нам свою одиссею, хотя многое так и остается для нас непонятным.
Граф встал.
— Все кончено. Разумеется, этот человек причинил окружающим много зла. Но это заставляет нас еще старательнее молиться за его душу.
Послышался крик с верхушки мачты:
— Вижу скалу Роколл!
Небо потемнело, солнце быстро опускалось к горизонту, Нужно было как можно скорее уйти из этих опасных мест.
Темная масса Роколла, похожая на парус большого корабля, появилась на горизонте и стала приближаться.
— Если вам приходилось слышать о самом коварном месте в море, то вот оно! — воскликнул Лемуэн, размахивая кулаками. — Смотрите, ведь скала выглядит, как настоящий фрегат, лавирующий против ветра! Именно так и подумал сэр Том Бладен, когда в 1810 году он решил, что видит перед собой один из линейных кораблей Наполеона.
Уверяю вас, что этот Том Бладен был прекрасным моряком и его корабль, фрегат «Эндимион», был замечательным судном. Потребовалась совсем небольшая иллюзия, чтобы он разбился об эту проклятую скалу.
Впрочем, кроме «Эндимиона», здесь погибло множество других замечательных кораблей. Поэтому нам стоит держаться подальше от этого места.
Мартин Списсенс поддержал Лемуэна:
— Не стоит забывать и о том, что в четверти мили от скалы находится риф Хасселвуд, который едва выглядывает из-под воды и на счету у которого тоже немало жертв.
«Тонтон Пип» уже приготовился осторожно обогнуть опасный участок, когда послышался бесцветный, невыразительный голос:
— Мы должны приблизиться к Роколлу как можно ближе!
— Кто произнес эту глупость? — закричал папаша Ансельм. Но он сразу же замолчал, когда увидел совершенно безжизненное лицо Гюстава Лемана.
У юного фламандца выражение лица было таким же мертвенным, как и во время его недавних странных кризисов.
— Похоже, что он снова собирается играть роль сомнамбулы, — буркнул ветеран. — Но в такие моменты к нему стоит прислушиваться, потому что его слова обычно оказываются правдивыми и мудрыми.
Капитан
— Право руля!
Затем последовали другие команды, выполненные быстро и четко. Кливер был спущен, фалы ослаблены, и двигатель начал спускать пар.
Гюстав Леман, прислонившийся к фок-мачте, казалось, не обращал внимания на царившую вокруг него суету, словно его мысли были где-то далеко отсюда.
Очертания Роколла стали резкими, последние лучи солнца залили вершину скалы переливающимся светом.
Из вороньего гнезда с вершины мачты долетел голос Эванса:
— Что-то шевелится на вершине скалы! Возьмитесь за свои бинокли!
Первым схватился за бинокль Каплар. Он воскликнул:
— Похоже, я свихнулся, клянусь Нептуном! На вершине Роколла я вижу человека!
Человек на этой одинокой скале, на загадочной, неприступной каменной глыбе, на которую никогда не ступала нога человека! Это казалось невероятным!
Для всех, находившихся на палубе, сразу же стало ясно, что помощник капитана и наблюдатель на мачте не ошиблись. Действительно, в спускающихся сумерках можно было разглядеть небольшой силуэт, появившийся на вершине скалы; человек отчаянно жестикулировал и что-то кричал, очевидно, призывая на помощь.
— Это всего лишь оптическая иллюзия, — заявил Мартин Списсенс и опустил бинокль. Его тут же выхватил у него из рук старик Ансельм.
— Клянусь всеми демонами ада, это же… Да, это может быть только он…
Он бросил бинокль и кинулся на полубак.
— Это тот, кого вы называете Пранжье! Боже, каким я был олухом! Это же Аннетон, лейтенант Аннетон с фрегата «Лийуаз»! Это он предал нашего капитана Блоссевиля!
Казалось, что Ансельм Лемуэн сошел с ума. На него страшно было смотреть. Он выхватил свой морской нож и размахивал им.
— Пустите меня… Я поплыву туда, чтобы перерезать ему глотку!
Его внук и Пьер Каплар должны были силой удерживать его, потому что кипевший гневом старик, не задумываясь, перешел бы от угроз к действиям. Судно сейчас находилось всего в нескольких кабельтовых от скалы. Стоило поменяться ветру, и эта неосторожность могла дорого обойтись судну и его команде.
К счастью, ветер и течения позволяли судну оставаться за пределами опасной зоны, где волны с шумом разбивались о подножье скалы.
— Пранжье! Да, это он! — дружно воскликнули граф и поднявшийся на палубу Холтема.
Увидев приближающийся к скале парусник, Пранжье принялся умоляющими жестами взывать о спасении. Он кричал:
— Не бросайте меня здесь! Спасите меня, за мной гонятся! Эти чудовища, эти демоны… Помогите!
Ансельм Лемуэн бросился к леерному ограждению и заорал:
— Аннетон! Негодяй, предатель, ты слышишь меня? Пусть появятся эти демоны! Я буду звать их и благословлять, когда они схватят тебя!