Корабль под названием «Пелла». Сатирическая повесть
Шрифт:
Аки ждали почти сутки. Гонец не вернулся по сей день: не смог, а может быть, не захотел… В общем, пришлось ожидание закончить… Чего попусту ждать?!
Сев за уцелевшие весла, команда дала судну ход, а ярл, оглянувшись по сторонам, наполнил до самых краев большой рог напитком по рецепту бабушки берсерка Хьялти и помахал рукой невидимому одноглазому товарищу, который уже сутки скрывался в густых береговых зарослях.
Дождавшись, когда драккары скроются за поворотом реки, Аки напялил на голову железную каску с одним оставшимся рогом, взял подмышку сундучок, до половины набитый богатством, и двинулся вглубь неизвестной земли, дабы исполнить приказ своего
В это время на драккаре Эйвинд опорожнил сосуд, уселся поудобнее и закрыл глаза, намереваясь немного вздремнуть в дороге. Однако всего несколько минут спустя раздался мелодичный звон, за ним – непонятный шум, который заставил ярла поднять веки и даже открыть от удивления рот.
Да! Бабкина настойка была сильна!
На берегу, где некоторое время назад были только деревья и тишина, выросли загадочные верфи с неизведанными доныне драккарами. Среди шума и сполохов огней била жизнь. Стояли железные леса, железные мачты, железные суда.
Железный город!
Эйвинд еще некоторое время смотрел на диво, одновременно прислушиваясь к шуму. Такого он еще не видел, хотя напиток берсерков употреблял почти регулярно. Видимо, этот был с изюминкой. Недаром Хьялти тоже орал о каком-то городе – там, за порогами. Ладно… Переживем и это.
Эйвинд снова прикрыл глаза и откинулся спиной на борт драккара: сундук здесь, друзья тоже здесь.
Значит, вперед! К русам!
"Как же непонятно и чудно устроен мир! Как же непонятно и чудно устроена природа! Вот возьмем, к примеру, эту тучу, которая уже два часа поливает дождиком и так насквозь промокшую местность, а вместе с ней котов, не успевших попрятаться в укромные места, собак и… А, впрочем, какое мне дело до этих собак и котов?! Да, никакого! Себя жалко! Пришел по-человечески посидеть на берегу! Рыбу посчитать… воздуха целебного вдохнуть… Не тут-то было! Набежала, треклятая, со стороны города! Теперь пока вся не выжмется на поселок – не будет солнца! И почему в нашей местности ветер дует не в одну сторону?! Гнал бы он эту тучу туда, в озеро… Нет! До половины догонит и обратно дует, к заливу. Так и толкает ее туда-сюда по реке, пока не опустошится вся… А вокруг – в окрестностях – солнце светит, праздник природы..." – рассуждал человек, забравшийся под одну из лодок, в несметном количестве раскиданных на берегу. Он пережидал дождь в очень неудобной позе и к тому же периодически отплевывал в сторонку песок, от сырости предательски превратившийся в красно-грязную кашу и забивающийся во все щели, включая рот.
Где-то отдаленно еще раз громыхнуло, и капли дождя, до того безостановочно стучавшие по днищу перевернутой лодки, стали падать заметно реже, а потом в щель между краем борта и грязной кашей песка вонзился солнечный луч.
Человек встал на колени и, немного напрягшись, спихнул лодку с плеч на песок. Потом, еще раз напрягшись, перевернул ее так, чтобы получилось место для сидения и сушки изгвазданной одежды.
Солнышко заметно припекало. Джинсы и рубашка превратились в песчаный комбинезон. Стало тепло. Из носа потекло.
"Никак простудился, лежа на земле в грязи… Этого только не хватало! Где там бабулины капли? Надо принять срочно! Бабуля утверждает, что они от всех бед...". Мужчина похлопал себя по карманам и извлек аптекарскую склянку с какой-то мутной жидкостью.
– Генка, привет! Чего сидишь чистый такой! Никак опять подземный ход искал?!
– Может, золото
Оба вопроса прозвучали от медленно прогуливающихся по берегу девчонок.
– Шел бы лучше на работу устраиваться! На "пропитку"!
– Романтик! Нет тут никакого подземного хода! И золота тоже!
– И не надоело бабке тебя кормить?! Вон, брат твой совершенно другой человек! Целеустремленный! Правильный!
– А ты – ни рыба, ни мясо! Мечтатель!
Едко хихикнув, девчонки исчезли так же быстро и незаметно, как появились. Человек в грязной одежде остался в гордом одиночестве. И он успел только кивнуть им вслед и сказать: "Да".
Солнышко медленно, но верно возвращало местности привычный вид: за спиной Генки грохотал завод, быстро текла широкая речка и дым вечно горящей свалки мебельной фабрики принял стандартные очертания и давно распространил по окрестностям нестерпимую вонь.
Генка повертел в руках аптекарскую склянку: чутье подсказывало, что снадобье лучше чем-нибудь запить, иначе не приживется. Тем более, что знал состав зелья не понаслышке: сам собирал для него сырье по категоричной бабулиной "просьбе".
Бабушка была женщина добрая, даже можно сказать, прекрасная. Любила обоих своих внуков, но, видимо, Генку сильней, потому что именно ему она поручала подобные ответственные дела. Тем более, что он их выполнял почти беспрекословно.
Как-то раз, пока внучек на кухне напивался чаем с клубничным непревзойденным вареньем, старушка ласковым, не допускающим возражений тоном, попросила:
– Геночка! Возьми-ка корзинку и сбегай в лес! Собери мне красных мухоморов. Понял, идол?! Красных!
– Зачем, бабуля?!
– Я в газете местной надысь прочитала! От всех недугов рецепт. Трава-то, какая требуется, у меня есть, включая мяту. Только мухоморов нет! А они главные! Так что давай-ка к речке слетай! Их там много…
– Хорошо! – ответил ей Генка. Подцепил вместо корзинки ведро и пошел.
Заполучив грибы, бабушка принялась превращать их, вместе с прочими травами, в некий чудодейственный эликсир, по своей целебности многократно превосходящий самые лучшие американские лекарства. Она нарезала, варила, процеживала и смешивала до тех пор, пока все не превратилось в дымящуюся вонючую кашу, да еще бросила палочку дрожжей напоследок! После вылила эту гадость в большую бутыль и сунула все под кровать. Закончив манипуляции, она зачем-то предупредила, что ежели, упаси Бог, из бутыли поубавится, то виновный будет непременно наказан.
Генка, естественно, бабушкин наказ исполнил – под кровать не совался. Однако вскоре забродившее месиво выбило пробку и вылилось на пол, источая такой аромат, что одуревшие мухи хором попадали с потолка и больше никогда не встали.
– Все! – удовлетворенно подытожила бабуля, разливая жидкость по маленьким склянкам. – Готово!
– Готово, так готово, – не стал спорить Генка, на всякий случай засовывая одну из бутылочек в карман.
В общем, этот "всякий" случай наступил. Только запить нечем. Но на нет и суда нет!
Он держал склянку в руке, не решаясь откупорить: слишком свежа была память о вони, которую источал чудодейственный эликсир. Наконец, выдохнул и крутанул затычку на горлышке.
Запаха не было! То есть не то, чтобы совсем не было… Вместо удушающей вони – нежный аромат! Как?! Почему?! Кто разберет? Может, бабкины травы взяли верх. Или время.
Шмыгнув носом, Генка отхлебнул лекарство и чуть не выплюнул его тут же вместе с завтраком и прочим содержимым желудка. Более противной микстуры мир не видел! И никогда не увидит!