Корабль-призрак
Шрифт:
— Но, господи боже мой, — прошептал я. — Ты понимаешь, что ты говоришь?
— Да, разумеется, понимаю. — Это прозвучало безапелляционно и несколько по-военному. — Странно, ты не находишь?
Он был не из тех, кто стал бы выдумывать что-либо подобное. Х. Э. Лоуден — для всех своих друзей Хэл — бывший артиллерист, полковник в отставке, почти все летние месяцы проводил в море и успел стать очень опытным моряком.
— Ты намекаешь на то, что этим судном никто не управлял? — недоверчиво поинтересовался Майк. — Может, тебе показалось?
— Я не знаю, — покачал головой
Несколько секунд мы молчали, размышляя над его словами, которые повергли нас в шок. Возможность того, что у штурвала большого корабля, бороздящего усеянные подводными скалами моря в непосредственной близости от французского побережья, никого нет, казалась нам абсурдной.
Внезапно тишину нарушил голос Майка, который совершенно будничным тоном поинтересовался:
— А что там с нашим бульоном? — Вспыхнула лампа «Олдиса», обнаружив кружки, лежащие в глубокой луже на дне кокпита. — Пойду-ка я приготовлю новое варево, — вздохнул Майк и, обернувшись к полуодетому Хэлу, который продолжал стоять, прижавшись к рубке, добавил: — Как насчет вас, полковник? Вам ведь наверняка тоже хочется бульона?
Хэл кивнул.
— Я никогда не отказываюсь от бульона. — Он проследил взглядом за Майком и, когда тот скрылся внизу, повернулся в мою сторону. — Теперь, когда мы остались одни, я могу смело признать, что это был весьма неприятный момент. Как так получилось, что мы оказались под самым носом этого парохода?
Я объяснил ему, что судно находилось с подветренной стороны и мы не услышали шума его двигателей.
— Первым, что мы заметили, был зеленый навигационный огонь его правого борта, надвигавшегося на нас из тумана.
— Что, даже туманного горна не было?
— Если и был, мы его не услышали.
— Странно! — Он еще несколько мгновений стоял неподвижно. Фонарь левого борта освещал его длинную фигуру. Затем он подошел и сел рядом со мной на комингс кокпита. — Ты не смотрел на барометр с тех пор, как заступил на вахту? — поинтересовался он.
— Нет, — ответил я. — А как он себя ведет?
— Падает. — Длинными руками он обхватил себя за плечи, обтянутые нательной рубашкой. — С тех пор как я спустился вниз, он упал довольно заметно. — Он поколебался, а затем добавил: — Этот шторм может накрыть нас в любую минуту, знаешь ли. — Я ничего не ответил, и Хэл, вытащив из кармана курительную трубку, начал ее посасывать. — Скажу тебе честно, Джон, не нравится мне все это. — То, что он говорил очень тихо, делало его мнение еще более весомым. — Если прогноз подтвердится и ветер повернет с северо-запада, мы окажемся на подветренном берегу. Я не люблю шторма, и я не люблю подветренные берега, особенно когда это подветренные берега Нормандских островов.
Я решил, что он хочет, чтобы я вернулся к французскому побережью, и ничего не ответил. Я просто сидел, молча глядя на компасную катушку. Мне было немного страшно, но я также ощущал необъяснимое упрямство.
— Если бы не поломался двигатель… — пробормотал
— Зачем сейчас это обсуждать? — Это было нашей единственной поломкой. — Ты всегда говорил, что презираешь двигатели.
Свет от нактоуза падал ему на лицо. Хэл устремил на меня пристальный взгляд синих глаз.
— Я только хотел сказать, — мягко произнес он, — что, если бы двигатель не поломался, мы бы уже были на середине пролива и ситуация была бы совершенно иной.
— Возвращаться я не собираюсь.
Он вынул трубку изо рта, как будто собираясь что-то сказать, но затем снова сунул ее в рот и уставился на меня своими немигающими синими глазами.
Воцарилось неловкое молчание. После происшествия с пароходом я был ужасно зол и мои нервы были на взводе. Наконец он перестал посасывать трубку.
— Я всего лишь хочу дойти до порта, — тихо произнес он. — Но у нас ржавая оснастка и гнилой такелаж, а что касается парусов…
— Мы все это обсуждали в Морле, — оборвал я его. — Множество яхт пересекает Ла-Манш в гораздо худшем состоянии, чем «Морская Ведьма».
— Но не в марте, не в шторм и, ко всему прочему, без двигателя. — Он поднялся и подошел к мачте. Наклонившись, он за что-то потянул. Раздался треск. Вернувшись в кокпит, Хэл бросил к моим ногам обломок фальшборта. — Волна порезвилась. — Он снова сел рядом со мной. — Все это очень скверно, Джон. Яхту не осматривали. А после того, как она два года пролежала в грязи на французском берегу, корпус может оказаться таким же гнилым, как и тали.
— Корпус у нее хороший, — возразил я, чувствуя, как ко мне возвращается спокойствие. — Его всего-то нужно покрасить да заменить пару досок. Прежде чем ее купить, я осмотрел ее дюйм за дюймом и все проверил ножом. Дерево в полном порядке.
— А как насчет крепежей? — Он вопросительно приподнял правую бровь. — Только эксперт может утверждать, что крепежи…
— Я тебе уже сказал, что займусь этим, как только мы попадем в Лимингтон.
— Да, но это не поможет нам сейчас. Если на нас внезапно налетит шторм… Я осторожный моряк, — добавил он. — Я люблю море, но оно не любит вольностей, и я стараюсь с ним не шутить.
— Я не могу позволить себе осторожничать, — отозвался я. — Во всяком случае, сейчас.
Мы с Майком только что основали небольшое спасательное общество, и все, включая Хэла, понимали, что чем позже мы попадем в Англию, где нам предстояло переоборудовать яхту, тем позже мы приступим к погружениям.
— Я всего лишь предлагаю тебе немного отклониться от основного курса, — вздохнул он. — Мы можем успеть дойти до Гернси, что позволит нам воспользоваться налетевшим ветром и укрыться в Питер-Порте.
Ну конечно… Я провел ладонью по глазам. Мне следовало сразу догадаться, куда он клонит. Но я устал, и происшествие с пароходом выбило меня из колеи. Как мог этот корабль незаметно выйти прямо на нас? Я до сих пор не мог найти этому объяснения.
— Если ты разобьешь яхту, твоя затея от этого не выиграет, — вторгся в мои мысли голос Хэла, который истолковал мое молчание как отказ. — Даже если не брать в расчет оснастку, нас слишком мало.