Корабль призраков
Шрифт:
– Я думал: тут серьезная проверка, а это просто детский сад. Впустую время тратим.
– На это и расчет, – пожал плечами Петр, нащупывая в кармане кнопку пуска. – Пять минут детства нашего эксперта гарантируют стопроцентную проверку надежности систем защиты экспоната от случайных действий дурака. Если за это время не случится ничего неординарного, то… – Черныш сжал горошину.
Противный, отдающий в зубах вой заставил всех подпрыгнуть, и корабль содрогнулся.
– Это еще что такое? – перекрывая вой, заорал Черныш, вперив
– Скачковый двигатель включился, – пролепетал Константин Васильевич.
– Ты там на что нажал, придурок? – рявкнул на Джима Петр.
– А я откуда знаю? – пожал плечами парень, продолжая бить по кнопкам.
Корабль тряхнуло еще пару раз.
– С Земли в подпространство выходить нельзя!!! – завопил директор. – Это катастрофа!
– Дроиды, заглушить движок! Любой ценой! – гаркнул на дроидов Черныш.
Дроиды сорвались с места и со свистом вылетели из рубки.
– Девять… восемь… – отсчитывал побелевшими губами последние секунды до прыжка в подпространство директор.
Впрочем, это было лишнее. Предстартовый отсчет и без него вела аппаратура. Цифры на дисплее мерно щелкали, неумолимо приближая момент старта.
– Три… два… оди…
Петр умел накалять страсти. Директор уже готов был рухнуть в обморок, когда отсчет остановился и вой плавно затих.
– Фу-у-у… пронесло, – с облегчением выдохнул Черныш. – А вас?
– А? Что? – встрепенулся Константин Васильевич.
Сообразив, что в данный момент его пошлый юмор не оценят, Петр поспешил приступить к делу, раздавая указания через свой Итор.
– Дроидам – с пятого по восьмой. Немедленно приступить к демонтажу скачкового двигателя крейсера. По готовности доложить.
– Но… но как он мог включиться? – На директоре не было лица.
– Паршивая защита. Дефекты блокировки, – пояснил артист.
– Нет, пусть сигнал включения как-то в двигатель пробрался, хотя я и не могу представить, как, но он же неисправен! – завопил директор. – Я точно знаю! В его двигателе сгорели генераторы полей!
Петра шатнуло.
– И давно сгорели?
– Да лет уж пятьдесят, как раз перед тем, как крейсер сюда на прикол поставили.
– Приличный срок, – с трудом выдавил из себя Черныш, – за это время могли восстановиться. Будем исследовать этот феномен, а на остальных звездолетах тоже движки сдохли?
– Навскидку точно не скажу, но, по-моему, у «Пегаса» отказала система импульсной подачи топлива, а у «Гермеса» барахлит фокусировка энергетических полей.
– В вашем музее что, всего три звездолета?
– Нет, их двадцать три, но на остальных стоят муляжи.
– Не понял! – грозно насупил брови артист.
– Я тут ни при чем, – заволновался директор. – Мне сверху спустили разнарядку. Была задержка с поставкой в Федерацию этих двигателей на завод, и, чтоб не запороть срок сдачи, решили…
– Да чтоб вас всех! – разозлился Черныш, и вновь активировал идентификатор. –
– А что мне теперь с этими кораблями делать? – робко спросил директор.
– Повесить табличку: «Закрыто на учет», – сердито рыкнул Петр.
– Чего учет? – опешил директор.
– Учет двигателей. Джим, кончай валять дурака, – приказал Черныш, продолжавшему стучать по кнопкам парню. – Погнали, нам тут больше делать нечего.
Константин Васильевич проводил взглядом вереницу дроидов, скрывшихся с музейными движками в облаках, тяжко вздохнул и поплелся обратно в офис своим ходом. Ему надо было проветриться. Лихой налет свалившегося как снег на голову ревизора выбил директора из колеи. Он все пытался разобраться, как мог включиться двигатель без генераторов полей. О том чтобы они самовосстановились, не могло быть и речи. Тут ревизор явно пошутил.
На руке завибрировал Итор, энергично требуя связи.
– Я слушаю, – вяло принял вызов директор.
– Нет, это я вас слушаю, – прозвучал в ответ суровый голос Ершова, и в воздухе перед ним появилась голограмма начальника КГБ района. – Мне только что доложили, что на территории вверенного вам музея была сделана попытка запуска скачкового двигателя. И как я это должен понимать?
– Я тут ни при чем, – поспешил отбояриться директор. – Это ревизор со своим экспертом тут нахимичили.
– Какой еще ревизор? – нахмурился Ершов.
– Генеральный ревизор по безопасности движения наземных, воздушных и космических транспортных средств Петр Алексеевич Черныш.
– Какой генеральный ревизор?!! – заорал Ершов. – Вы давно последние постановления ЦК изучать перестали? Эта должность упразднена пятнадцать лет назад, а все ревизионные функции переданы в ведение Комитета государственной безопасности! Чем там этот ваш липовый ревизор занимался?
– Ревизией, – слабым голосом прошелестел директор.
– И что его ревизия выявила?
– Что неисправный скачковый двигатель на звездолете самовосстановился, заработал, и он приказал своим дроидам снять все скачковые двигатели с экспонатов и отправить их в лабораторию.
– Идиот!!! Тебя ограбили! Прямо из-под носа коммунистическую собственность увели. В какую лабораторию он их отправил?
– Не знаю, – пролепетал директор, покрываясь холодным потом.
– С вами все ясно. Готовьтесь сдать дела.
Голограмма растворилась в воздухе. Константин Васильевич несколько минут тупо смотрел перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом, потом встрепенулся, энергично сплюнул и разразился не менее энергичной тирадой, состоящей преимущественно из междометий и местных идиоматических выражений, которая после цензурной обработки звучала примерно так: