Корабль судьбы (Книга 1)
Шрифт:
Он не собирался с ней ничего обсуждать.
— Я чувствую, — буркнул он, — что по правому борту фарватер глубже. Надо будет чуть-чуть подправить курс. Я скажу когда.
На палубе появился Лавой. И прямым ходом направился к Брэшену, стоявшему у штурвала. В его походке сквозила злоба и внутренняя готовность напасть. «Быть может, „это“ должно произойти нынешней ночью?» — подумалось Совершенному, и он ощутил укол любопытства. Чего доброго, сейчас двое человеческих самцов наконец-то сойдутся один на один, будут долго кружиться, потом примутся обмениваться ударами — пока
Он напряг слух, чтобы не пропустить, что скажет Лавой.
Однако первым заговорил Брэшен. Он говорил тихо и холодно, но низкий голос хорошо передавался по дереву палубы.
— Зачем ты вышел, Лавой?
Старпом отозвался не сразу. Был ли причиной страх? Или неуверенность? Или он преследовал какую-то цель? Совершенный не мог бы точно сказать.
— Я думал, мы всю ночь на якоре простоим, — донеслось наконец. — А мы двинулись, вот я и проснулся.
— Ну и как? — поинтересовался Брэшен. — Все рассмотрел, что происходит?
— Сумасшествие происходит, вот что, — ответил Лавой. — В любой миг на что-нибудь налететь можно, и тогда только ленивый нас не обчистит. Хоть сейчас, что ли, остановиться и до утра подождать!
Брэшен хмыкнул:
— Неужели ты не доверяешь кораблю, который взялся сам вести нас, Лавой?
Старпом что-то сказал капитану, понизив голос до совсем уже неразличимого шепота. Совершенный почувствовал, что начинает сердиться. Он ведь понял: Лавой шептал потому, что желал скрыть от корабля свое истинное мнение о нем. И о его водительстве.
Брэшен, наоборот, говорил очень ясно и четко. Догадывался ли он, как чутко прислушивается Совершенный к каждому слову?
— А я с тобой не согласен, Лавой. Верно, я вручил ему свою жизнь. Но именно это я и делал с первого дня нашего плавания. Есть дружба, которой очень мало дела и до сумасшествия, и до здравого смысла. А теперь, коль скоро ты высказал свое мнение об умственных способностях своего капитана и о надежности его корабля, иди-ка ты досыпай, пока не началась твоя вахта! Назавтра у меня будет для тебя особое поручение, и оно вряд ли покажется тебе легким. Спокойной ночи!
Лавой удалился не сразу. Совершенный вдруг вообразил себе старпома и капитана в виде двух великолепных, мужественных драконов. Вот они стоят друг против друга, оскалив смертоносные зубы, чуть приподняв крылья и изготовив длинные, мощные шеи для разящих ударов. Однако на сей раз задира первым отвел взгляд, опустил голову и свернул крылья. А потом тихо ушел, показав — пускай неохотно — свою подчиненность. Главный самец проводил его взглядом. Интересно, переливались ли глаза Брэшена, мерцали ли торжеством? Или он знал, что бой на самом деле не выигран, а только отсрочен?
Якорь был брошен задолго до рассвета. И рокот цепи, убегавшей в клюз, стал самым громким звуком, который они произвели за все время пути. Корабль тихо-тихо вполз в гавань и занял место чуть поодаль от трех других судов, стоявших на рейде. У тех на борту никто так и не всполошился. Горе вахтенным, проморгавшим появление чужака! Уж верно, капитаны сурово с них спросят.
Брэшен
Капитан стоял у фальшборта и смотрел на берег, на огоньки Делипая. Туман перетекал и клубился, и огни мерцали и подмигивали, словно желтые глаза какого-то существа. Один из огней немало удивил Брэшена. Он горел ярче других и находился гораздо выше всех прочих. Неужели кто-то повесил зажженный фонарь на макушку дерева да там и оставил? Предположение было дурацким, и Брэшен отбросил его. Наступит рассвет — небось сразу все выяснится.
Разброс прочих огней мало соответствовал его воспоминаниям о пиратской столице, но, вероятно, опять-таки всему виной был туман. Итак, он снова был в Делипае. И вновь убеждался, что пакостная клопиная дыра бодрствовала круглые сутки. Слуха Брэшена достигали нестройные обрывки песен, исполняемых вдрызг пьяными голосами, собачий лай, отличавшийся примерно такой же мелодичностью, веселые вопли. Брэшен зевнул, гадая, а не придавить ли хоть немного, перед тем как во всей красе явить себя, Совершенного и свою команду пред изумленные очи жителей Делипая?
Босые ноги прошуршали рядом по палубе.
— Ее нет здесь, — прошептала Альтия разочарованно. — По крайней мере, никаких следов ее присутствия в гавани я не заметила.
— А я, собственно, и не ждал, что мы вот так сразу увидим «Проказницу» у причала, — сказал Брэшен. — Рассчитывать на подобную удачу — это, знаешь ли… Но она точно была здесь, когда я прошлый раз сюда угодил, и это значит, что она наверняка здесь снова появится, — Туман был неплохой защитой от нескромных глаз, и он отважился взять ее за руку и притянуть ближе. — А ты, я смотрю, успела себе навоображать? Надеялась, что мы прямо сегодня застанем ее здесь и исхитримся как-нибудь умыкнуть без драки?
— Верно, детские сказки… — согласилась Альтия. На миг она прижалась лбом к его плечу, и Брэшен аж застонал про себя от желания и невозможности крепко обнять ее и больше не разжимать рук.
— Стало быть, и я впал в детство, — сказал он, — потому что, если честно, в глубине души я надеялся примерно на то же. Глупо, да? Когда это у нас с тобой хоть что-нибудь получалось так легко и быстро?
Альтия со вздохом выпрямилась — и отстранилась. Сырая ночь сразу стала очень холодной.
— Альтия… — тоскливо проговорил Брэшен. — Как ты думаешь… хоть где-нибудь, хоть когда-нибудь… будет ли у нас с тобой все просто и ясно? И я смогу пройти по улице с тобой под руку, ни от кого не скрываясь?
Она ответила, помедлив:
— Так далеко в будущее я никогда еще не заглядывала.
— А я заглядывал, — отозвался Брэшен со всей прямотой. — Я представлял себе, как ты капитанствуешь на «Проказнице», а я по-прежнему занимаюсь «Совершенным». Вот был бы достойный конец всем нашим мытарствам, а? Ну а потом я начинаю себя спрашивать: и что в том хорошего? Где будет наш дом? И когда он будет? И будет ли вообще?
— Ну… Мы можем разом причалить в одном и том же порту.
Он покачал головой.