Корабль судьбы (Книга 1)
Шрифт:
— Ты что-то увидела?
— Мне показалось… Знаешь, всего на мгновение. — Янтарь, напряженно подавшаяся вперед, расслабилась, плечи обмякли. — Вроде как мачта корабля мелькнула над вершинами леса.
Альтия снова прищурилась, потом покачала головой.
— Нет там ничего. Самое большее — птица с ветки на ветку перелетела. Сама знаешь, глаз моментально подмечает движение, а дальше — наши фантазии.
Кругом них в самом деле расстилалось умопомрачительное смешение зеленого и голубого. Из воды отвесными стенами вздымались скалистые острова, но макушки неприступных утесов так и курчавились роскошной лиственной зеленью. По кручам сбегали где тонкие ручейки, где целые водопады. Они сверкали на солнце стремительным серебром, падая в море и разлетаясь каскадами брызг. С палуб более ничего разглядеть
Вот тут и становилось понятно, отчего плавание внутри архипелага считалось очень опасным занятием. И отчего Пиратские острова до сих пор не были должным образом картографированы.
Бесчисленные опасности, подстерегавшие здесь тяжко нагруженные торговые корабли, были в то же время весьма на руку пиратам. Тем более что пираты очень часто пользовались судами с малой осадкой, ходившими не только под парусом, но и на веслах. Да и команды обыкновенно знали о местных водах все, что вообще можно было знать, — и еще чуточку. Альтия далеко не первый год плавала вдоль Проклятых Берегов. Но ни разу еще ей не доводилось забираться так далеко в путаницу островов. Ее покойный отец неизменно избегал их, ибо никогда не искал себе на голову бессмысленных приключений. «Возможные выгоды от рискованных предприятий не покрывают убытка от неудач», — неоднократно говаривал капитан Ефрон Вестрит. Альтия воочию представила себе отца, и воспоминание заставило ее улыбнуться.
— О чем думаешь? — негромко спросила Янтарь.
— Об отце.
Янтарь медленно кивнула.
— Это хорошо, — сказала она, — что теперь ты думаешь о нем — и улыбаешься.
Альтия тоже кивнула. И не стала ничего говорить. Некоторое время они молча парили в вышине вместе с мачтой, ощутимо раскачиваясь то влево, то вправо, ибо высота усиливала естественное движение корабля. Впрочем, молчание не затянулось надолго. У Альтии вертелся на языке вполне определенный вопрос, и наконец она проговорила, стараясь не глядеть на Янтарь:
— Так Лавой точно не трогал тебя?
Янтарь вздохнула.
— С чего бы мне тебя обманывать?
— Не знаю. И почему ты всякий раз отвечаешь мне вопросом на вопрос — тоже не знаю.
Янтарь повернулась и прямо посмотрела ей в глаза.
— А почему ты не можешь допустить мысли о том, что я действительно почувствовала себя плохо и потеряла сознание? И потом, если бы Лавой вздумал меня обижать, неужели ты думаешь, что Совершенный смолчал бы?
Альтия задумалась, не торопясь отвечать. Потом сказала:
— На сей счет не уверена. Он сильно изменился за последнее время. Меня, помнится, ужасно раздражало, когда он целыми днями дулся или впадал в расстроенные чувства. Он казался мне мальчишкой, запущенным и капризным. Но в те времена случались моменты, когда он явно силился угодить. Даже рассуждал иногда, как бы зарекомендовать себя передо мной и Брэшеном. Зато теперь, когда он разговаривает со мной, то уж как сказанет иной раз — хоть стой, хоть падай. Принимается говорить о пиратах и талдычит о крови, отмщении и убийствах. О пытках, которым был свидетелем. И все это — опять-таки словно ребенок, который врет напропалую и отчаянно хвастается,
— Я бы выразилась иначе, — возразила Янтарь. — Не он с Лавоем, а наоборот: Лавой с ним. Совершенный ведь не может разыскать старпома и предложить ему побеседовать, Альтия. Это Лавой приходит к нему. И, скажу тебе честно, Лавою удается пробуждать в его душе самые худшие струнки. Он знай подстегивает его кровожадное воображение. С удовольствием слушает его жуткие пиратские байки — и в ответ рассказывает что-нибудь весьма в том же духе. Они словно хвастаются друг перед дружкой, словно подростки — первыми проявлениями мужской силы. — Янтарь говорила обманчиво спокойно и тихо. — А больше всего я боюсь, что Лавой вынашивает какие-то свои планы. Очень скверные планы.
Альтия поерзала на жестких досках. Она уже раскаивалась, что повела разговор именно в этом направлении. И подозревала, что скоро будет каяться еще больше. Она сказала:
— Все равно мы ничего не можем поделать.
— Да прямо. — Янтарь покосилась на нее через плечо. — Брэшен мог бы и запретить их посиделки.
Альтия с глубоким сомнением покачала головой.
— Навряд ли. Он не захочет подрывать авторитет Лавоя, ведь тому матросами командовать. Люди, чего доброго, слушаться перестанут.
— Ну и пусть перестанут. Рыба, знаешь ли, с головы тухнет. И протухшую голову надо вовремя отрубить, пока все остальное еще не загнило. Подумай сама, Альтия! Совершенному не присуще лукавство: что на уме, то и на языке. Матросы — другое дело. Кое-кто очень даже хитер. Но если Лавою удается влиять на наш корабль, склоняя его к своему образу мыслей, с чего ты взяла, будто он не делает того же с командой? Особенно с татуированными? Ты хоть представляешь, каково его влияние на этих людей? Оно даже слишком велико, я бы сказала! Они ведь до некоторой степени похожи на Совершенного. Жизнь была весьма неласкова с ними, и то, что им довелось пережить, наделило их способностью к самой хладнокровной жестокости. На этом-то и играет Лавой. Посмотри хоть на то, как он подзуживает их всячески издеваться над Лопом! — Взгляд Янтарь был устремлен вдаль: беседуя, она продолжала без устали обшаривать горизонт. — Лавой очень опасен, помяни мое слово. Он — ходячая угроза нам всем. И хорошо бы избавиться от этой угрозы!
— Но ведь Лавой… — начала было Альтия, но договорить ей не удалось. Янтарь стремительно вскочила на ноги.
— Корабль! — закричала она, указывая рукой. Вахтенный на палубе подхватил ее крик и тоже вытянул руку, чтобы мог видеть штурвальный. Альтия пригляделась и тоже заметила мачту, двигавшуюся среди негустой щетины леса на длинном мысу — кстати, неподалеку от того места, где Янтарь померещилось движение некоторое время назад. Судя по всему, корабль таился за мысом, дожидаясь, пока «Совершенный» подойдет поближе и можно будет напасть более-менее наверняка'.
— Пираты, — сказала Альтия. И завопила что было мочи, свесившись вниз: — ПИРАТЫ!!!
На чужом судне словно бы поняли, что оказались замечены. На флагштоке развернулось знамя: алое полотнище с какой-то черной эмблемой. Альтия насчитала шесть шлюпок, приготовленных для спуска на воду. Вот в чем, значит, состояла их тактика. Лодки нападут на «Совершенного», будут всячески мешать ему и попытаются взять на абордаж, в то время как большой корабль постарается загнать его на отмели впереди. А если попытка абордажа будет успешной, помощь большого корабля даже и не понадобится. «Совершенного» всяко посадят на мель — и обдерут как липку.