Корабль судьбы
Шрифт:
Имелось только одно «но». Кеннит отнюдь не обычный пират. Все наслышаны о его похождениях. Он одно за другим захватывал невольничьи суда, команды предавал смерти, а «груз» отпускал на свободу. Захваченные корабли немедля принимались пиратствовать, причем невольники, извлеченные из трюмов, зачастую составляли их экипажи. И первое, что делали новоявленные пираты, – они потрошили очередного работорговца.
По совести говоря, не будь тут замешана Проказница, Альтия только приветствовала бы усилия Кеннита по искоренению на Проклятых берегах рабства. И получила бы душевное удовольствие, наблюдая, как невольничьей торговле Калсиды перекрывает воздух рука, протянувшаяся
– Вот видишь, – заметил Брэшен негромко. Он, оказывается, пристально наблюдал за выражением ее лица. Альтия отвела глаза, смущенная той легкостью, с которой он читал ее мысли. – Рано или поздно дело все равно дойдет до кровопролития. Мы можем для начала догнать небольшое невольничье судно. И команду не обязательно убивать. Если они сдадутся, их можно будет высадить на корабельные шлюпки. А потом отведем корабль в какой-нибудь пиратский городок и освободим «груз» точно так же, как это делает Кеннит. Глядишь, жители Пиратских островов понемногу начнут нам доверять. И рано или поздно мы добудем сведения, необходимые, чтобы выследить «Проказницу».
Однако полной уверенности в его голосе что-то не было слышно. И в темных глазах, устремленных на Альтию, плескалась настоящая мука.
– Ты что, – озадаченно выговорила она, – у меня позволения спрашиваешь?
Он нахмурился и помолчал, прежде чем ответить.
– Глупое положение, – тихо сказал он наконец. – Я капитан «Совершенного». Но «Проказница» – твой семейный корабль. Да и плавание наше происходит на деньги Вестритов. Поэтому я считаю, что по некоторым вопросам твое мнение – не просто мнение второго помощника. – Брэшен вновь откинулся в кресле и закусил в зубах сустав пальца. – Ну? Что скажешь, Альтия?
Неожиданно назвав ее по имени, он тем самым ощутимо переменил весь тон разговора. Он указал ей на стул, и она медленно села. Брэшен же, наоборот, поднялся и прошагал через каюту, чтобы вернуться к столу с бутылкой рома и двумя стаканами. Налил понемногу в тот и другой. Посмотрел на Альтию и улыбнулся, вновь усаживаясь на место. Пододвинул ей стакан. Руки у него, между прочим, действительно были отменно чистые. Альтии понадобилось усилие, чтобы вернуться к теме их разговора. Он спросил ее, что она думала. Пора было отвечать.
– Не знаю я, что я думаю. Наверное, я с самого начала сказала себе, что решение принимать будешь ты. Ты ведь в самом деле у нас капитан. А вовсе не я.
Прозвучало почти как обвинение, хотя Альтия совсем того не желала. Она взяла свой стакан и отпила.
Брэшен сложил руки на груди.
– Да уж, – хмыкнул он. – Не устаю убеждаться.
И тоже потянулся к стакану.
Альтия решила переменить течение разговора.
– Надо еще и с Совершенным считаться, – сказала она. – Нам обоим известно, что пиратов он не выносит. Каково ему-то придется?
Брэшен снова хмыкнул и со стуком опустил стакан на стол.
– Вот тут-то, – сказал он, – и начинаются чудеса. Лавой, знаешь ли, утверждает, что корабль будет просто в восторге.
– Ему-то откуда знать? – не поверила Альтия. – Он что, уже разговаривал с Совершенным на сей счет? И заручился его согласием? – Ее негодованию не было предела. – Да как он посмел? Еще чего не хватало – засорять Совершенному остатки разума всякими сомнительными идеями.
Брэшен наклонился к ней через стол:
– А он
– А самого Совершенного ты спрашивал?
Брэшен покачал головой:
– Я побоялся заговаривать с ним об этом. Еще вообразит, будто я склонен это одобрить! Тогда его поди удержи. Или, наоборот, решит, что я резко против, и пустится во все тяжкие, чтобы настоять на своем. Самоутверждения ради. Да кому я объясняю, ты не хуже меня знаешь, на какие фортели он способен! Уж если подходить к нему с этим, так только если мы все будем за. А если выскажусь я один – как бы не дошло до беды.
– Сдается мне, уже дошло, – проговорила Альтия задумчиво. Ром породил у нее в желудке очажок тепла. – Последнее время Совершенный довольно-таки странно себя ведет.
Брэшен криво улыбнулся:
– А что, на твоей памяти бывало иначе?
– Нет, он всегда странный, но тут, по-моему, заскоки пошли еще те. Сегодня он, например, такое мел, что меня даже в дрожь бросило. Дескать, Кеннит – это судьба, с которой мы обязаны встретиться. И никакие, стало быть, мелочи не должны нас отвлекать от великого предназначения.
Брэшен осторожно спросил:
– А ты не согласна?
– Насчет великого предназначения – ну, не знаю. У меня, Брэшен, воображение, знаешь ли, не идет дальше того, чтобы застукать «Проказницу» в удобный момент на якорной стоянке, когда на борту будет самая что ни на есть сокращенная вахта, потихоньку украсть ее и увести. Вместе с нашими ребятами из команды, если хоть один из них остался в живых. Чего еще? Лить кровь, бросаться в битвы? Без жизненной на то необходимости? Не хочу!
– И я не хочу, – ответил Брэшен негромко. И плеснул понемногу рома в оба стакана. – Другое дело, не очень-то верится мне, что мы сумеем вернуть «Проказницу» без крови и битвы. Так что надо бы внутренне приготовиться к худшему.
– Догадываюсь, – неохотно согласилась она.
И сама спросила себя, а не пустые ли это слова. Ей ни разу не доводилось бывать в каких-либо сражениях. Весь ее батальный опыт исчерпывался несколькими кулачными потасовками в тавернах. Альтии трудно было даже вообразить себя с абордажной саблей в руке. Да, она умела постоять за себя, когда на нее нападали. Это качество она за собой знала. Но как она прыгнет через борт на чужую палубу, размахивая оружием, как она станет убивать людей, которых до того никогда прежде не видела? Она сомневалась, что способна на это, даже теперь, когда вроде было самое время мысленно погеройствовать – сидя с Брэшеном в тепле и уюте капитанской каюты. «Нет, – сказала она себе в конце концов, – это как-то не по-нашему. Мы, торговцы Удачного, так не поступаем!» И в самом деле, ее с детства учили, что лучший путь к получению желаемого лежал через переговоры. Но… Альтия хотела вернуть свой корабль. Хотела поистине бешено. Со всей силой, со всей страстью души. И – почем знать? – если однажды она воочию увидит свою возлюбленную «Проказницу» в руках у захватчиков, тут-то все и встанет на место? И она без дальнейших духовных метаний подхватит ту самую саблю и кинется убивать этих людей?