Корабль судьбы

Хобб Робин

Альтия проследила указанное направление и некоторое время напрягала глаза. Потом спросила с сомнением:

– Ты что-то увидела?

– Мне показалось… Знаешь, всего на мгновение. – Янтарь, напряженно подавшаяся вперед, расслабилась, плечи обмякли. – Вроде как мачта корабля мелькнула над вершинами леса.

Альтия снова прищурилась, потом покачала головой:

– Нет там ничего. Самое большее – птица с ветки на ветку перелетела. Сама знаешь, глаз моментально подмечает движение, а дальше – наши фантазии.

Кругом них в самом деле расстилалось умопомрачительное смешение зеленого и голубого. Из воды отвесными стенами вздымались скалистые острова, но макушки неприступных утесов так и курчавились роскошной лиственной зеленью. По кручам сбегали

где тонкие ручейки, где целые водопады. Они сверкали на солнце стремительным серебром, падая в море и разлетаясь каскадами брызг. С палуб более ничего разглядеть было невозможно. С высоты мачты открывалась истинная природа здешней суши и вод. Морская синева, например, переливалась весьма различными оттенками не только в зависимости от глубины, но еще и смотря по тому, сколько пресной воды выносила в океан та или иная речушка. По этим оттенкам Альтия, например, могла с уверенностью судить, что пролив впереди был достаточно глубок для «Совершенного», но несколько узковат. А в задачу Янтарь входило наблюдение – и предупреждающий вопль штурвальному, если впереди обнаружится опасная мель. Ибо Пиратские острова, помимо прочего, славились зыбучими песчаными банками, непредсказуемо возникавшими и исчезавшими. К западу красовалась гряда то ли утесистых островков, то ли остатков горной цепи некогда затонувшего берега. С той стороны шел основной приток пресной воды. Течение несло с собой песок и всяческий мусор, постепенно образовывавший новые мели. А если принять во внимание еще и шторма, которые время от времени перемешивали все и вся, убирая прежние и воздвигая новые препоны судовождению? А если добавить к сказанному, что узкие протоки неминуемо зарастали илом и делались непроходимы – до ближайшего шторма?..

Вот тут и становилось понятно, отчего плавание внутри архипелага считалось очень опасным занятием. И отчего Пиратские острова до сих пор не были должным образом картографированы.

Бесчисленные опасности, подстерегавшие здесь тяжко нагруженные торговые корабли, были в то же время весьма на руку пиратам. Тем более что пираты очень часто пользовались судами с малой осадкой, ходившими не только под парусом, но и на веслах. Да и команды обыкновенно знали о местных водах все, что вообще можно было знать, – и еще чуточку. Альтия далеко не первый год плавала вдоль Проклятых берегов. Но ни разу еще ей не доводилось забираться так далеко в путаницу островов. Ее покойный отец неизменно избегал их, ибо никогда не искал себе на голову бессмысленных приключений. «Возможные выгоды от рискованных предприятий не покрывают убытка от неудач», – неоднократно говаривал капитан Ефрон Вестрит. Альтия воочию представила себе отца, и воспоминание вынудило ее улыбнуться.

– О чем думаешь? – негромко спросила Янтарь.

– Об отце.

Янтарь медленно кивнула.

– Это хорошо, – сказала она, – что теперь ты думаешь о нем – и улыбаешься.

Альтия тоже кивнула. И не стала ничего говорить. Некоторое время они молча парили в вышине вместе с мачтой, ощутимо раскачиваясь то влево, то вправо, ибо высота усиливала естественное движение корабля. Впрочем, молчание не затянулось надолго. У Альтии вертелся на языке вполне определенный вопрос, и наконец она проговорила, стараясь не глядеть на Янтарь:

– Так Лавой точно не трогал тебя?

Янтарь вздохнула:

– С чего бы мне тебя обманывать?

– Не знаю. И почему ты всякий раз отвечаешь мне вопросом на вопрос – тоже не знаю.

Янтарь повернулась и прямо посмотрела ей в глаза:

– А почему ты не можешь допустить мысли о том, что я действительно почувствовала себя плохо и потеряла сознание? И потом, если бы Лавой вздумал меня обижать, неужели ты думаешь, что Совершенный смолчал бы?

Альтия задумалась, не торопясь отвечать. Потом сказала:

– На сей счет не уверена. Он сильно изменился за последнее время. Меня, помнится, ужасно раздражало, когда он целыми днями дулся или впадал в расстроенные чувства. Он казался мне мальчишкой, запущенным и капризным. Но в те времена случались моменты, когда

он явно силился угодить. Даже рассуждал иногда, как бы зарекомендовать себя передо мной и Брэшеном. Зато теперь, когда он разговаривает со мной, то уж как сказанет иной раз – хоть стой, хоть падай. Принимается говорить о пиратах и талдычит о крови, отмщении и убийствах. О пытках, которым был свидетелем. И все это – опять-таки словно ребенок, который врет напропалую и отчаянно хвастается, чтобы произвести впечатление на взрослых. Слушаешь его и не можешь взять в толк, чему верить, а чему нет. Он что думает, что я за сердце схвачусь от перечня жестокостей, которые он якобы видел? Когда я его спрашиваю, почему он мне с таким воодушевлением все это рассказывает, он соглашается – да, мол, ужасные вещи творились. А потом снова заводит ту же песню, со знанием дела смакует всякие подробности, и мне начинает казаться, что внутри его – никакой не мальчишка, а жестокий взрослый насильник и убивец, жутко довольный всем тем, что он некогда совершил. Вот, мол, смотрите все, как я мог! И еще вот так, так и так! Понять не могу, где он такого набрался? – Альтия окончательно отвернулась от Янтарь и тихо добавила: – И еще мне очень не нравится, что он повадился подолгу трепаться с Лавоем. Притом чем дальше, тем больше.

– Я бы выразилась иначе, – возразила Янтарь. – Не он с Лавоем, а наоборот: Лавой с ним. Совершенный ведь не может разыскать старпома и предложить ему побеседовать, Альтия. Это Лавой приходит к нему. И скажу тебе честно, Лавою удается пробуждать в его душе самые худшие струнки. Он знай подстегивает его кровожадное воображение. С удовольствием слушает его жуткие пиратские байки – и в ответ рассказывает что-нибудь весьма в том же духе. Они словно хвастаются друг перед дружкой, словно подростки – первыми проявлениями мужской силы. – Янтарь говорила обманчиво спокойно и тихо. – А больше всего я боюсь, что Лавой вынашивает какие-то свои планы. Очень скверные планы.

Альтия поерзала на жестких досках. Она уже раскаивалась, что повела разговор именно в этом направлении. И подозревала, что скоро будет каяться еще больше. Она сказала:

– Все равно мы ничего не можем поделать.

– Да прямо. – Янтарь покосилась на нее через плечо. – Брэшен мог бы и запретить их посиделки.

Альтия с глубоким сомнением покачала головой:

– Навряд ли. Он не захочет подрывать авторитет Лавоя, ведь тому матросами командовать. Люди, чего доброго, слушаться перестанут.

– Ну и пусть перестанут. Рыба, знаешь ли, с головы тухнет. И протухшую голову надо вовремя отрубить, пока все остальное еще не загнило. Подумай сама, Альтия! Совершенному не присуще лукавство: что на уме, то и на языке. Матросы – другое дело. Кое-кто очень даже хитер. Но если Лавою удается влиять на наш корабль, склоняя его к своему образу мыслей, с чего ты взяла, будто он не делает того же с командой? Особенно с татуированными? Ты хоть представляешь, каково его влияние на этих людей? Оно даже слишком велико, я бы сказала! Они ведь до некоторой степени похожи на Совершенного. Жизнь была весьма неласкова с ними, и то, что им довелось пережить, наделило их способностью к самой хладнокровной жестокости. На этом-то и играет Лавой. Посмотри хоть на то, как он подзуживает их всячески издеваться над Лопом! – Взгляд Янтарь был устремлен вдаль: беседуя, она продолжала без устали обшаривать горизонт. – Лавой очень опасен, помяни мое слово. Он – ходячая угроза нам всем. И хорошо бы избавиться от этой угрозы!

– Но ведь Лавой… – начала было Альтия, но договорить ей не удалось. Янтарь стремительно вскочила на ноги.

– Корабль! – закричала она, указывая рукой.

Вахтенный на палубе подхватил ее крик и тоже вытянул руку, чтобы мог видеть штурвальный. Альтия пригляделась и тоже заметила мачту, двигавшуюся среди негустой щетины леса на длинном мысу – кстати, неподалеку от того места, где Янтарь померещилось движение некоторое время назад. Судя по всему, корабль таился за мысом, дожидаясь, пока «Совершенный» подойдет поближе и можно будет напасть более-менее наверняка.