Корабль
Шрифт:
– Есть люди, которые значительно старше меня. Некоторые из них даже старше тебя, – отмахнулся Адам. Внезапно у старика проснулось любопытство: – А сколько лет тебе, Барт?
– Несколько тысяч, – откликнулся тот. – Я видел, как к звездам запускали первые корабли.
– Вот оно как. Однако некоторые из Бессмертных намного старше тебя. Кто-то даже пережил Великий Потоп, когда вся Земля была покрыта водой.
– Когда это было?
– Почти шесть тысяч лет назад.
Адам вытер руки с помощью мобилизатора и снова посмотрел на море. Вдали сверкнула молния, красивая и ослепляющая, озарившая сотни и тысячи скатывающихся волн. Старик сравнил их движение с мыслями
– Почему я не могу быть как все? – воскликнул Адам. – Почему должен стареть? Почему я должен в конце концов умереть?
– Нас часто об этом спрашивают. Я тебе уже объяснял причины, – ответил Бартоломеус.
Было ли такое? За годы жизни у Адама накопилось множество пробелов в памяти. Бартоломеус, напротив, ничего не забывал. До мельчайших деталей он помнил все, что произошло за несколько тысяч лет с момента его появления на свет. Он стоял там: коротко стриженный мужчина с серебристой шеей, большими серыми глазами и выдающимся носом. Вернее, не мужчина, а Аватар-фактотум, представитель расы умных машин с Кластера, который растянулся здесь, у ног Адама, а точнее говоря, под скалами и разъяренным морем. По телу Бартоломеуса стекал дождь, но, казалось, это его нисколько не беспокоило.
– У некоторых людей система дает сбой, – проговорил он. – Мне очень жаль. Однако мы работаем над этим. Выясняем причины.
Адам начал постепенно осознавать смысл сказанного.
– Выясняете вот уже шесть тысяч лет? – спросил он.
– Ситуация очень сложна даже для нас самих. Омега-фактор сводит на нет наши стремления сделать всех людей бессмертными. Способ отключить его до сих пор не найден. Данное негативное воздействие проявляется лишь у одного из тысячи новорожденных. Пока мы не можем ничего сделать, – вздохнул Аватар. – Совсем ничего.
– Получается, я тот самый тысячный ребенок, – проговорил Адам, посмотрев на море.
– Верно.
– Важен ли я для вас?
– Ты для нас очень важен, – уверил его Бартоломеус. – Поэтому я здесь несмотря ни на что. У нас есть задание для тебя. Новая миссия.
Порывы ветра были настолько сильны, что вздымали гребни волн выше скальной гряды. Они бились о ноги Адама с такой силой, что его мобилизатору приходилось работать на полную мощность, удерживая спину хозяина в вертикальном положении.
«Сколько же силы у ветра и воды, – думал Адам, пробуя соленое море на вкус. – Сидя здесь, наверху, мы ощущаем лишь малую ее часть. Какими мощными должны быть волны там внизу, ведь каждая несет в себе силу океана и энергию бури, которая ее поднимает».
– Но ведь моя предыдущая миссия закончилась лишь два дня назад, – возмутился старик.
Ветер подхватил его слова и разнес далеко-далеко. Адам представил, как его голос сливается с бурей. Возможно, слова продолжают разноситься и дальше, даже если их никто не слышит. Улетают в облака и соединяются с падающими каплями дождя, они бродят по небу, звучат дольше, чем их произносят люди, но в конце концов возвращаются на землю. Адам нашел свое рассуждение про море и ветер довольно странным, одним из тех, которые быстро проносятся в голове дряхлого старика в момент, когда ему становится плохо. Бартоломеус и другие Аватары называли это состояние дегенерацией нейронов.
– Прошла неделя, – произнес голос над плечом
– Неужели? Уже неделю? Время пролетело так быстро.
– Ты почти все проспал. Мы заботились о тебе, стараясь, чтобы ты поскорее поправился. – Седой мужчина произнес это довольно мягко, но вот следующие слова были сказаны с укором: – В противном случае тебя бы здесь не было, а рисковать жизнью и здоровьем нет никакого смысла.
Бартоломеус совершенно не двигался. Не шевелил руками и телом. Но внезапно его щит поднялся, и Адам почувствовал слабый поток энергии, отвлекший его от бури и заслонивший от холода, дождя и ветра. Порывы стихли до такой степени, что он начал различать гул моторов. Тогда старик снова поднял мокрую от брызг руку и поднес палец ко рту, чтобы ощутить соленый вкус.
– Я вырос на берегу моря, – объяснял он, – в окружении волн и ветра. То, что я делаю, – вовсе не бессмысленное действие, а часть моей жизни. – Чуть погодя он добавил: – Время меня не пощадило, но оно забрало не все воспоминания.
– Прошу простить меня, – смягчился Бартоломеус. – Возможно, и ты меня поймешь. Ты для нас очень важен. Мы не можем обойтись без тебя. Ты не такой, как большинство людей.
Где-то поблизости вспыхнула молния, и скоро над морем и сушей началась гроза.
– Давай пойдем отсюда. Мы не можем допустить, чтобы в тебя попала молния. Вероятно, мое требование надеть защиту – это чересчур.
Адам отвернулся от моря (или, может, это мобилизатор решил, что пришло время возвращаться в капсулу). Он бросил любопытный взгляд на качавшиеся от ветра деревья, но там была лишь сплошная тьма.
– Ты что-то ищешь? – поинтересовался Бартоломеус, смотря в ту же сторону, что и Адам.
– Нет, – ответил старик.
Вероятно, он снова представил себе фигуру в кремовом платье. Адам открыл люк капсулы, и мобилизатор направил энергетический щит на маленькое, хрупкое на вид судно, которое привезло его к океану. Сев, старик вдруг почувствовал такую усталость, как после напряженного марша.
Бартоломеус уже был в транспортном средстве Кластера, которое парило на рубиново-красной гравитационной площадке над мокрой от дождя землей.
– Я установил связь и контролирую нас обоих, Адам. Я не хочу потерять тебя снова.
Бартоломеус улыбнулся, и это выглядело странно, эта улыбка, казалось, не сочеталась ни с серебристым оттенком лица, ни с глубокомысленным взглядом карих глаз.
– Скоро мы снова отправим тебя туда, – Бартоломеус поднял палец вверх. – К звездам.
Путешествуя в капсуле по ночному небу, Адам думал о том, почему Бартоломеус так и не ответил на его главный вопрос: зачем он искал его, когда точно знал, где тот находился? Ведь умные машины всегда знали местоположение Адама и остальных ста тридцати Говорящих с Разумом, потому что у них были какие-то приборы, отправлявшие сигналы, с помощью которых Аватары общались со своими подопечными.
Закрыв глаза, Адам уснул, и ему приснился мальчик, бегущий под дождем по мокрому песку мимо волн, пытающихся догнать его проворные ноги.
Эвелин, которой месяц назад исполнилось четыреста двенадцать лет, стояла под ночным дождем, чувствуя себя словно глупый ребенок. Хотя скремблер и делал ее невидимой для электронных систем слежения, он никак не оберегал от случайного взгляда. Она стояла в самой чаще небольшого леса, согнувшись под шумным, ломающим верхушки деревьев ветром, и крепко держала скремблер правой рукой – только с ним она могла чувствовать себя вне зоны досягаемости.