Корабли Мериора
Шрифт:
Опасаясь, как бы Меарн не прикончил его, Дакар уклончиво произнес:
— Так ли это важно?
— Все равно узнаем, — пообещал Кельдмар, размахивая двумя мечами. Смех его напоминал звук, с каким обледенелая снежная крупа ударяет о мерзлую землю. — Сам скажет перед смертью.
— Я подожду здесь.
Дакар сделал шаг в сторону, надеясь, что поиски лазутчика заставят братьев позабыть о нем. Напрасно; к стилету Меарна прибавились лезвия двух мечей, упершихся Безумному Пророку прямо в грудь.
— Нет, — прошипел Меарн и одержимо блеснул глазами. — Ты отправишься вместе с нами.
Брансиан
Упираться было бесполезно. Мнимого продавца волокли вниз, словно собачонку на поводке. Он даже не успел заметить, куда делись изумруды верховных королей Ратана. Братья и не думали отзываться на его скулеж. Они стремительно тащили Безумного Пророка вниз по лестнице, ничуть не заботясь, что он может упасть и расшибить голову. Дакар проклинал дурацкие штаны, не желавшие держаться на его заду. В перерывах между проклятиями он мысленно умолял Меарна, чтобы тот не споткнулся. Дакар считал себя невинной жертвой, и ему очень не хотелось превратиться в живую колбасу, насаженную на вертел.
Кельдмар только усилил его тревогу. На первой же площадке этот вояка начал бешено размахивать мечами, проверяя, который из них лучше уравновешен. Лезвия то звенели, то свистели, рассекая воздух. Почти каждое движение сопровождалось язвительными замечаниями Парина.
— Тебе не возбраняется первым схватить лазутчика, — огрызнулся Кельдмар.
Он гневно тряхнул косицей, расставил ноги и произвел завершающий выпад по всем правилам ратного искусства.
— Можешь выбрать любую манеру, какая тебе по нраву, — продолжал Кельдмар. — Только не провыбирайся, иначе я уже успею выпустить ему кишки.
— Не раньше чем мы выбьем из него все нужные сведения, — возразил герцог Брансиан. — А ты, торговец, или как там тебя, расскажи, откуда тебе известно про лазутчика.
Они уже почти спустились вниз. У Дакара невыносимо кружилась голова. Меарн со своим стилетом будто приклеился к нему. К счастью, пророку пришел на ум вполне правдоподобный ответ.
— Я же торговец. Важные персоны не считают нас за людей и часто распускают в нашем присутствии языки. А у нас есть уши.
— Дураков полно среди всех сословий, — рявкнул Брансиан, открывая наружную дверь. — Но почему ты решил нас предостеречь? Тебе-то какая забота?
— Деньги, — прохрипел задыхающийся Дакар. — Честные торговцы только теряют на войнах. Оружейники требуют платы, а драгоценные камни могут просто отобрать под предлогом военных податей.
Кельдмар оскалил зубы. Крепостной двор был наполовину освещен солнцем. Сам Кельдмар находился в тени, но лезвия его мечей сверкали, как взбесившиеся молнии.
— Пусть и не думает молить нас о пощаде, — предвкушая расправу, пообещал воинственный брат. — Кто бы из городских правителей ни отправил этого лазутчика, скоро их посланец будет валяться в луже крови.
Меарн кольнул Дакара в копчик.
— Хватит болтать. Лучше пошевеливайся, не то мы вообще не поймаем этого вонючего крысенка.
Дакару было никак не отдышаться. Не поспевая за широко шагающими Бридионами, он ощущал себя в положении камбалы,
Арсенальная башня стояла особняком, возвышаясь над крепостными стенами, острые зубцы которых покрывал лишайник. Красный камзол взмок от пота, а сам Дакар был похож на сливки, свернувшиеся от излишне усердного взбивания. Он решил вымотать братьев прежде, чем они приволокут его наверх. Даже Брансиан, отличавшийся бычьей силой, изрядно утомится, затаскивая такую тушу по крутым каменным ступеням арсенальной башни. Дакар твердо решил разыграть обморок и тем самым получить желанную передышку. Главное — добиться, чтобы Бридионы бросили его у дверей. Пока они ловят лазутчика, рассуждал толстяк, «торговец изумрудами» бесследно исчезнет. Он громко застонал и повалился на колени.
Однако две пары рук схватили его под мышки и поволокли дальше. Парин и Кельдмар (а это были они) даже прекратили перебранку. Опасность заставила их на время забыть о распрях.
Разгоряченные предстоящей ловлей лазутчика, Бридионы чуть не врезались в повозку, груженную бочками. Возница, державший путь в нижнюю часть города, едва успел отвернуть мулов в сторону. Перекрывая цоканье копыт по булыжникам, раздался пронзительный, леденящий смех Меарна:
— Что-то мне сдается, наш голубок не больно охотно шлепает вперед.
Никто из братьев ему не ответил. Парин и Кельдмар сосредоточенно тащили Дакара дальше, расталкивая и распихивая всех, кто не успевал вовремя увернуться с дороги. Безумный Пророк стиснул зубы, чувствуя, что вот-вот на самом деле потеряет сознание. Груда кирпичей больно ободрала ему лодыжки. Дакар умудрился опрокинуть тележку работавшего каменщика, и бадья с раствором угодила тому прямо на ноги. Взбешенный каменщик не посмел броситься вслед за добычей Бридионов; тем не менее Дакару достались все отборные ругательства, которые знал ремесленник. Дакар искренне пожелал, чтобы ярость Бридионов как можно скорее обрушилась на голову Аритона Фаленского.
Зычным голосом, способным дробить камни, Брансиан вопрошал караульных, поставленных у верхних дверей. Дакар едва расслышал их торопливый, испуганный ответ:
— Никак нет, ваша светлость. Никого тут и в помине не было.
Четыре пары гневных глаз уставились на Дакара. Казалось, братья готовы заживо содрать с него кожу и вдобавок изрешетить мечами. От страха мутная пелена в его голове рассеялась.
— Лазутчик… он опытен… в магии, — задыхаясь, произнес Дакар. — Он и невидимкой проскользнет.