Корабли уходят без нас
Шрифт:
Порой бывало очень лень
Болты крутить без рукавиц.
На понизовой разворот.
На якоре одном
Вот это чудо – пароход
Пронзает всех гудком.
Травить буксир и подбирать,
Затем его крепить.
Здесь каждый волен выбирать,
Кому на флоте жить.
Увидеть устье в первый раз
Родной своей реки —
И это тоже высший класс,
Скажу вам, мужики!
Радистка, кок – одна семья,
Гармония души.
А капитан – он бог, судья.
Попробуй согреши!
От блеска
Старпом косяк найдет,
На боцманюгу накричит,
А мне триндец придет.
На шкерте [22] тащатся штаны
На волнах от колес —
Стирать не надо до зари,
Ровнее был бы плес.
В каюте полный антураж —
Заправленный шконарь [23] ,
В иллюминаторе пейзаж,
На стенке календарь.
На нем тот семьдесят шестой —
Начало всех дорог,
22
Шкерт – короткий тонкий трос.
23
Шконарь – кровать.
Где я тельняшке, молодой,
Безусый паренек.
А. Казанцев. Фото из архива автора
Новый буксир
В организацию пришел новый буксир. Команда подобралась быстро, молодой капитан Владимир, старпом, мотористы и, конечно же, повар Любовь Ивановна. Судно было прикомандировано на северный участок в Заполярье. Свежесть окрашенных помещений, включая машинное отделение, бодрила, поднимала настроение.
Снабжение теплохода, как принято, было в полной комплектации – от постельного белья и до разного рода инструмента. Пройдя ходовые испытания, отработав маневрирование и предъявление всем контролирующим органам, наше судно вышло в первый рейс.
На берегу, как это бывает у речников, остаются родной город, семья, друзья. Самое уникальное заключается в том, что, отдав швартовы от причала, с этого момента ты принадлежишь только судну. Все береговые проблемы уходят далеко на второй план. Каждый член экипажа занимается своими обязанностями, становится частью единого организма жизнедеятельности теплохода. Только с годами приходит осознание этого. Ты уходишь в первый рейс очередной навигации и задаешь себе вопрос: почему так? На берегу
Сплочение нового коллектива команды происходит не сразу. На это нужно время. И все же общее дело объединяет всех быстро. Очень редко бывают исключения.
За кормой – реки Тура, Тобол, Иртыш. Идем по реке Обь. В один из дней поутру стол кают-компании оказался ненакрытым. Капитан распорядился выяснить почему. Это входит в обязанности старпома, так что иду на разборки.
– В чем дело, Любовь Ивановна?
– Варить не буду!
– Может, заболели?
– Да! – И добавляет: – Меня угнетает одиночество.
Сказанная фраза до моей головы сразу не доходит. Я продолжаю процесс убеждения:
– Даже если болеете! Камбуз два квадратных метра. Почему бы не поставить на плиту хотя бы чайник?
Ближе к обеду приятный запах с камбуза всех радует. Видимо, воспитательная работа подействовала, но ожидания не оправдались. Приготовленные макароны «по-флотски», с тушенкой, были отправлены нами через иллюминатор за борт. Хруст песка на зубах на голодный желудок – это уже не весело.
Ближайшая пристань стала решением вопроса для кока. Обязанности распределили между собой, варить обеды стали по очереди – кто что умеет. И все же продолжение имело место быть.
Личная гигиена – залог хорошего настроения, особенно когда побреешься после недельной забывчивости. И финальный штрих такой процедуры – одеколон, но в каюте его почему-то не оказалось. Поднимаюсь в рубку, задаю вопрос кэпу:
– Не видел одеколон?
– Вроде дней несколько назад какие-то пустые фунфырики вылетали из иллюминатора, – ответил тот.
Дело ясное, против фактов не попрешь. Тема про коков задевает за живое и развивается дальше.
В разговор влезает моторист Василий с продолжением интригующих историй. В шестидесятых годах на судах рыбной промышленности был такой проект буксира, где гальюн [24]
24
Гальюн – туалет на судне.
Конец ознакомительного фрагмента.