Кордон «Ромашкино»
Шрифт:
– Наверное, – пожала плечами Катя. И на пару минут замолчала.
Дело в том, что она обладала способностями к научному мышлению. Поэтому слово «генетически» заставило ее задуматься. На это и ушла пара минут.
По прошествии указанного времени Катя сформулировала вывод:
– Нет, генетически не получается. Я твоим царевнам не родственница. Это точно. Скорее, схожесть реакций объясняется повышенной женской эмоциональностью.
– Ну, это вы, женщины, сами в себе разбирайтесь, а от меня отстаньте. Мне не тяжело
Несмотря на отказ, Катя развеселилась. Очень уж интересными оказались сравнения. С одной стороны, ее поставили в один ряд с принцессами, с другой – всех вместе сравнили с мухой.
Но от Горыныча отстала. На время. Понимала, что неудобства быта кого угодно заставят идти на уступки.
Расчет оказался верным. Не прошло и пары дней, как скучающий Горыныч сам вернулся к оставленной теме:
– Катюша, ты тут как-то насчет полетов интересовалась? Или мне приснилось? – прозвучал пристрелочный вопрос.
– Да? Не припомню… – слукавила Катя.
Правильный ход. Если сразу согласиться, заорать: «Да! Да! Вот я и дождалась, когда ты сам предложишь мне покататься!», Горыныч может и передумать. Просто так, из принципа. Для достижения цели правильнее заманить оппонента поглубже в сети, связать по рукам и ногам. Это юная авантюристка и делала.
– Ну как же! Мы на днях с тобой об этом разговаривали! – изумился дракон короткой девичьей памяти.
Ах, скольких лиц мужского пола вне зависимости от возраста обманывала эта иллюзия – короткая девичья память!
– Вроде что-то промелькнуло… О, вспомнила, я, кажется, действительно просилась полетать.
– Так что же? Не передумала? – с надеждой взмолился дракон, представляя, как взмахнет крыльями, как взмоет в прохладную высь. А главное, расправит затекшие лапы, разогнет позвоночник, вытянет во всю длину хвост.
– Теперь мне не больно-то и охота. А что, с предыдущего разговора что-то изменилось? Это я насчет безопасности…
Делать резкие повороты было неразумно. Катя балансировала на теме, как профессиональный канатоходец на канате.
– Конечно! – вскричал Горыныч, уловив в интонациях подруги намек на счастливый исход.
– Что же? На земле поставили батуты? Или воздух стал упругим?
– Не фантазируй. И не издевайся. Просто за неделю я в деталях проанализировал траекторию полета, мысленно проработал взлет и посадку… В общем, понял, что если ты будешь вести себя осмотрительно, более того, найдешь способ привязаться к моей шее, то мы сможем сделать круг-другой.
Стараясь не подпрыгивать от радости, Катя ответила, демонстративно растягивая слова:
– Ладно, уговорил. Способ я, пожалуй, найду. Веревки в доме есть. Говори, когда летим.
– Вечерком, – маскируя победный вопль, произнес Горыныч. – Вот солнышко пойдет к горизонту, и полетим.
– Приду. Жди. Разминай крылья, – выпалила Катя и побежала домой готовиться к подвигу.
Вы
Взлетали, как и было оговорено, вечером. Карминно-красное солнце светило в лицо, и в него же бил ветер. При взлете он всегда встречный. Катины волосы трепетали. Тело сотрясала мелкая дрожь, как если бы внутри дракона работал мощный реактивный двигатель.
Сами понимаете, никакого двигателя в драконе нет и быть не может. Все прозаичнее и одновременно романтичнее: Катя дрожала от страха и предвкушения невиданного удовольствия.
Крепкая бельевая веревка прижимала девочку к чешуйчатой спине. Старт происходил с лесной поляны, до которой аэронавты в целях конспирации дошли порознь. Вероятность попасться на глаза родителям была минимальна: папа после трудового дня погрузился в Интернет, мама стояла у плиты.
Согласитесь, от таких увлекательных дел оторваться сложно.
И вот далеко внизу остались крыши домов и хозпостроек, верхушки кустов и деревьев. Довольно широкая вблизи, речка заблестела узеньким глянцевым пояском. Превратились в ниточки дороги. С интересом заглянула в Катины глаза летящая по своим делам сова. Почему-то такой «привычный» объект, как дракон, не вызвал у нее никакого удивления.
Вероятно, она приняла его за очередной пассажирский самолет. А за что еще может нормальная российская сова принять летящего с пассажиром дракона?
– Не боишься? – спросил Горыныч, продолжая набирать высоту.
Это когда самолет набирает высоту, приходится орать из-за шума двигателя. А дракон – он тихий.
Ответ Горыныч знал заранее. Догадывался, что Катя слукавит. И ошибся: все-таки младшая Калинина была неординарной девочкой.
– Боюсь. Очень.
– Не стошнит? – уточнение было существенным. Кому захочется превращать приятность в неприятность.
– Не уверена. Но скорее нет, чем да. Привыкнуть надо, – снова честно призналась Катя. – Ты пока не сильно лавируй.
Последнее слово юная Калинина узнала из скороговорки: лавировали корабли, лавировали, да не вылавировали. Сначала при всем старании получались какие-то «валировали», «равиловали». Потом слово произнеслось правильно, но более понятным от этого не стало. Пришлось обращаться к толковому словарю. Если кто чего не понимает, туда и смотрите.
Горыныч полетел ровнее. Его крылья работали как две части хорошо отлаженного механизма, тело почти не колыхалось.
«Я что, совсем дура и трусиха? – задала себе вопрос Катя. – Змей налетается и сядет, а я так и проторчу с выпученными глазами на его спине, не рассмотрев ничего ни внизу, ни вверху».