Кордон «Ромашкино»
Шрифт:
Как наша Вселенная. Былаааа, былаааа, былаааа в виде точки, потом – хлоп – Большой взрыв и… ну, понятно… Вернемся к Янке.
Она влюбилась одновременно в Ромео вместе с Джульеттой, в Артура Грея вместе с Ассоль и в д’Артаньяна одновременно с Констанцией. А сила любви – самая сильная сила. И пространство не выдержало. Получился пробой. Или прорыв.
С терминологией тут нужно быть осторожнее, потому что специалисты по этому вопросу до сих пор не договорились, зато защитили много диссертаций и к чужому мнению стали относиться с прохладцей.
Прорыв пробою рознь. Могло просто шибануть, у метеозависимых людей на минуточку закружилась бы голова – и все. Но сила Янкиного воображения была велика, нога заживала медленно, а желание читать, читать, читать просто зашкаливало. Вот и образовался постоянный портал в соседний мир, который после нескольких лет исследования стали называть сказочным. Звучит, конечно, глупо, но таковы реалии.
Место прорыва (или пробоя?) окружили колючей проволокой. Через каждые десять метров повесили таблички «Опасная зона». Правда, потом сняли, потому что они существенно добавили этой самой зоне привлекательности. Зато в деревню под видом рабочего свинофермы внедрили оперативника-экстрасенса. Мало ли чего. И пока высококлассный специалист выгребал свиной навоз, его глаза, уши и то особенное, что делает из простого человека экстрасенса, занимались тайной работой – следили.
С тех пор прошло много лет. Янка выросла, выучилась на ветеринара и вышла замуж за пограничника, охранявшего секретный лесной объект – Тимофея Калинина. А потом у них родилась Катя.
Работа у папы-пограничника была трудная и даже опасная. Одно дело, если говорящий заяц случайно в обычный лес попадет. Дед Мазай не углядит – и вот он, заяц. Или Иван-царевич какой заблудится. Выследит его папа, задержит и скажет: «Иван, ты же не дурак! Соображай! Закон надо соблюдать. Уходи подобру-поздорову». Тот извинится и уйдет.
А если баба Яга в ступе прилетит? А если рассерженный дракон или легкомысленная Жар-птица? Дохнут, хвостом тряхнут, крылом поведут или что там у них имеется… Представляете, какой пожар может случиться?! Глаз да глаз за границей нужен! Вот Тимофей Львович и смотрел. И днем смотрел, и даже ночью. По крайней мере старался.
Но на деле разве мог добрый папа-пограничник прогнать фею, которая решила устроить себе двухнедельный отпуск, чтобы отдохнуть от волшебства? Разве могла зверолюбивая мама-айболит отказать в помощи говорящему кузнечику, случайно подвернувшему сразу две ноги, даже если он и считался злостным нарушителем границы? Конечно, Катины родители давно вели тайную жизнь, о которой никто (или почти никто), кроме их разумной дочери, не догадывался.
Мало того, они приобщили к своим тайным делам и Катю. Непедагогично, но что поделать, если вопрос о добре и зле до сих пор не решен однозначно. И если кто-то ждет добра, что ж упираться? Добро надо разводить, культивировать, взращивать, а не губить на корню.
Катина двухэтажная избушка просыпалась со вторым лучом солнца. С первым просыпались лесные птицы и свежий ветерок.
– Я на обход! – говорил папа и уходил на работу.
– И я на обход! – говорила мама и тоже уходила к своим пациентам.
А вот у Кати были варианты. Осенью, зимой и весной она отправлялась в школу. Учиться – святая
В общем, летом на Катю возлагались две большие надежды. Первая заключалась в том, что она не забудет поливать капризные волшебные клематисы.
Если кто-то не знает, это такие цветы. Они вьются, как виноград, а выглядят так, что иногда кажется: такой красоты просто не бывает!
Если честно, клематисы не были слишком капризными, просто любили воду. А вот нервишки у них пошаливали, это точно. Дело в том, что они притворялись обычными цветами, хотя сами потихоньку переползли из-за границы и на нашей стороне укоренились совершенно нелегально. Почему и зачем – никто не знает. Катя считала, что это – самое обычное любопытство. Но как бы то ни было, когда безобразие заметили, Яне Семеновне уже ничего не осталось, как вырыть перебежчиков из приграничного грунта и поселить у стены коровника. Иногда Катя устраивала для хитрецов праздник – поливала их полуживой водой из ключа, который бил как раз на границе.
Нет, насчет «полуживой» – не оговорка. Непосредственно у источника вода была самая что ни на есть живая. Живее не придумаешь. Но метра через три она чуть ли не наполовину теряла свои свойства. Хотя если набрать воды в пластиковую бутылку и потом нестись сломя голову, то можно было успеть полить цветы до распада чудодейственной структуры.
Вторая надежда, возлагаемая на Катю, состояла в том, что она присмотрит за сказочными гостями-нелегалами, которые частенько появлялись в ее доме благодаря добрякам-родителям.
Ничего себе задачка, да?! У гостей другая культура, обычаи, способности. Даже законы физики частенько другие. И вдруг все это – на Катю, не доросшую еще до взрослых габаритов! Тем не менее, она справлялась.
Тимофей Львович с Яной Семеновной могли не беспокоиться за дочь. Правда, они не знали об ее инициативах – надо сказать, иногда весьма опасных. Может, даже неразумных. Втайне от отца Катя присматривала и за границей. Не по всей, конечно, протяженности или, выражаясь научно, периметру.
Это слово Катя узнала в начальной школе и никогда, в отличие от одноклассников, не путала периметр с площадью.
Была в границе некая загогулинка, через которую проникали нелегалы. Катя однажды увидела, как это происходит, и быстро сообразила, что вот оно – слабое место, ставящее под удар папину карьеру. Сначала между двумя самыми обычными березами что-то замелькало, словно воздух нагрелся и задрожал. Потом прямо из пустоты высунулась голова кикиморы. Нос подергался из стороны в сторону, затем высунулись длинные руки.
«Девки, айда!» – услышала Катя. Увидеть «девок» ей помешала сухая ветка – треснула, бессовестная, не вовремя.
Кикимора стрельнула глазами, смешно раздула щеки, хрюкнула: «Невезуха!» – и с хлюпающим звуком всосалась обратно в портал.
С тех пор Катя и начала патрулировать это местечко, надеясь когда-нибудь пресечь по-настоящему опасное проникновение. Что ею двигало? Возможно, в этом была доля любопытства. Но в целом простая российская школьница хотела внести свою посильную лепту в защиту родного края от супостата.