Кордон
Шрифт:
19 августа эскадра стояла в том же положении…
Ночью с 19 на 20 диспозиция отрядов назначена по-прежнему. Получено донесение от унтер-офицера Яблокова с Дальнего маяка, что в пароход сделаны им три выстрела из орудия 36-фунтового калибра, на что пароход отвечал четырьмя выстрелами из мортир и поворотил назад в губу.
20 августа на рассвете замечено, что десантные боты и несколько шлюпок нагружались десантом и приставали к пароходу. Общее движение на эскадре, частые сигналы, приготовления к снятию якоря показывали, что неприятель намерен сделать решительное нападение. Ожидая нападения на батарею № 4, я поставил 1-й отряд стрелков и отряд волонтеров из 18 человек между батареями № 2 и № 4 на высоте в кустах, чтобы скрыть от неприятеля; 2-й отряд расположен был у Сигнальной горы; 3-й — для потушения пожаров в городе. По отрядам приказано не тратить времени на стрельбу, а прогонять неприятеля штыками и драться до последней
Неприятель медленно приближался. Отдав приказание стрелять, когда суда будут на пушечный выстрел, я поднялся на Сигнальную гору над батареей. Горевшие желанием начать бой открыли огонь рано, почему я немедленно приказал ударить отбой. Вскоре, однако ж, ровно в девять часов, началось сражение. Фрегат «Пайке» первый стал на якорь со шпрингом, вправо от Сигнального мыса, и открыл продольный огонь по батарее № 1 и на гребень Сигнальной горы; за «Пайксом» на расстоянии 1,5 кабельтова остановился «Президент», далее «Форт». Пароход держался южнее последнего фрегата и бросал в батареи бомбы. Неприятель расположил фрегаты таким образом, что фрегат наш «Аврора» и транспорт «Двина», равно как и батарея № 3, не могли действовать по ним. Ядра с батареи № 2 едва долетали, почему велено прекратить огонь и стрелять тогда, когда фрегаты будут приближаться…
Каждый неприятельский фрегат имел с кормы верп. Две батареи наши № 1 и № 4 были совершенно открыты, имели только 8 орудий и дрались против 80 орудий, трех фрегатов и парохода, на котором были бомбические орудия и мортиры. Сначала неприятель действовал наиболее против батареи № 1, которая, находясь ближе прочих к фрегатам и имея два бомбических орудия, вредила фрегатам более других батарей. В 3/4 десятого дали знать, что командир батареи лейтенант Гаврилов ранен. Я послал в помощь ему подпоручика Губарева. В исходе десятого дано знать, что из команды, кроме убитых, много раненных каменьями, у орудий повреждены брюки, станки и что на платформу навалили каменья и землю, так что действовать орудиями невозможно. Удостоверясь лично в справедливости донесения, я приказал заклепать орудия, взять остальные картузы и отправить на батарею № 2 и офицерам с командою вместе с первою партиею стрелков идти к батарее № 4, ибо в это время с фрегатов отвалили 13 гребных судов и два десантные бота с десантом не менее 600 человек и направились к мысу южнее сей батареи. С фрегата «Аврора» сделали по ним несколько выстрелов, но ядра не достигли. В то же время отдано приказание поднять крепостной гюйс на батарее № 2, и когда он будет поднят, то крепостной флаг на Сигнальном мысе перенести в город, что и было исполнено в точности. Мера сия была необходима, ибо когда батарея замолчала и команда с нее была сведена, то флаг оставался без защиты. Вместе с тем сделано распоряжение, чтобы батарейные командиры батарей Я? 3, № 6 и № 7, не участвовавшие в то время в деле, оставив у пушек по два человека, шли со своей командой для отражения неприятеля, если устремится он с Красного Яра на батарею № 2 или в город. Сам я отправился к 3-му стрелковому отряду и повел его к батарее № 2, где присоединился ко мне командированный по приказу моему командиром фрегата «Аврора» отряд из 32 человек нижних чинов под начальством мичмана Фесуна.
Командир батареи № 4 мичман Попов действовал все время по неприятельским судам с отличным успехом и, по необыкновенному счастью, несмотря на град ядер, сыпавшихся на батарею, не потерял ни одного человека из своей команды. Когда он усмотрел приближение неприятеля, быстро подвигавшегося от мыса южнее Красного Яра, то спрятал в подготовленное заранее место оставшийся у него порох, сделал еще по вы-
стрелу из каждого орудия, потом в виду десанта заклепал орудия и начал отступать, отстреливаясь, к 1-му отряду стрелков, спешивших к нему с волонтерами на помощь. Неприятель, завладев батареей, поднял французский флаг, но в это время фрегат «Аврора» и транспорт «Двина» начали стрелять в десант. С английского парохода по ошибке пущена бомба, которая лопнула в неприятельской толпе на самой батарее. Неприятель, не дожидаясь нападения наших отрядов, побежал к шлюпкам и отвалил немедленно от берега. Отрядам приказано возвратиться, ибо с фрегатов стреляли по ним ядрами…
Неприятель, принудив умолкнуть батареи № 1 и № 4, направил все орудия трех фрегатов и парохода на батарею № 2, которая служила теперь единственным препятствием к нападению на наш фрегат и транспорт. Командир батареи князь Дмитрий Максутов хладнокровием и геройским мужеством оказал в этот день неоценимую услугу, сберегая людей за бруствером в то время, когда батарею осыпало ядрами, бомбами и гранатами… Все усилия трех фрегатов и парохода заставить батарею замолчать остались тщетными…
В
Потеря неприятеля не известна: убитые и раненые на батарее Красного Яра, в том числе один офицер, увезены на шлюпках. Повреждения в судах были немаловажны…
21-го числа неприятель продолжал исправлять повреждения и кренил пароход. В час пополудни от адмиральского французского фрегата отвалила шлюпка по направлению к Сигнальному мысу. Это была наша шестерка, взятая неприятелем вместе с плашкоутом. На ней пристали к берегу: квартирмейстер Усов, жена его с двумя малолетними детьми и матрос Киселев…
22-го и 23-го числа неприятель продолжал исправлять свои суда…
24-го в четыре часа пополуночи замечено движение на пароходе.
Неприятель приготавливал десантные боты, баркасы и шлюпки для своза десанта. Пробита тревога. Мы приготовились к бою…
Первый огонь открыла батарея на перешейке. «Президент», будучи еще на буксире, отвечал батальным огнем. Батарея продолжала действовать скоро и успешно. Первыми ядрами сбит на фрегате «Президент» графель, и английский флаг упал. Англичане поторопились его поднять. Так как на этот раз фрегат стал на якорь близко от батареи, надеясь, вероятно, уничтожить ее немедленно, то наши выстрелы попадали без промаха. Однако ж команда, осыпанная ядрами и лишившаяся уже многих убитыми и ранеными, дрогнула. Она состояла наполовину из молодых солдат, присланных в Камчатку из Иркутска и едва еще привыкших управляться с орудиями. Командир батареи князь Александр Максутов бросился к орудию и начал сам заряжать его. Это подействовало на команду. Батарея, поддержанная геройским мужеством командира, продолжала гибельный для неприятельского судна огонь и утопила одну шлюпку с десантом. Князь Александр Максутов сам наводил орудия до тех пор, пока не пал с оторванной рукой. На фрегате «Форт» раздалось «ура» — так дорого ценил неприятель нашу потерю. Батарея, лишась командира, замолчала. С фрегата послан был мичман Фесун, но пока он съезжал на берег, неприятель продолжал бить батарею со всех орудий и привел в невозможность действовать.
Батарея № 7, защищенная земляным валом, держалась несколько долее и вредила, сколько могла, фрегату и пароходу. Командир капитан-лейтенан Кораллов оставался на батарее даже после того, когда орудия были сбиты и завалены землею и фашинником, пока не был уведен с батареи, ушибленный дрегвою в голову. Получив донесение, что батарея не может действовать, я велел команде присоединиться к отрядам.
Сбив батареи, неприятель отправил десант в двух десантных ботах и 23 гребных судах по направлению к батарее № 7 под защитою орудий фрегата «Президент» и парохода, обстреливавших Никольскую гору. За десантом следовал французский контр-адмирал с обнаженною саблей и отдавал приказания…
Судя по числу гребных судов, я заключил, что десанту послано на озеро до 700 человек. Для отражения их я имел только 204 человека…
Едва отряды наши стали входить на гору, как неприятель был уже на гребне и занял высоты до самого почти перешейка. Самое большое скопление десанта было на северной стороне Никольской горы… Малочисленные отряды наши, воодушевленные храбрыми командирами, дружно и безостановочно шли вперед, стреляя в неприятеля, и потом с криком «ура» в одно время ударили в штыки. Неприятель держался недолго, и, несмотря на свою многочисленность и на храбрость офицеров, которые умирали, а не отступали, побежал в беспорядке… Спустившись вниз, неприятель с обеих сторон бежал к шлюпкам, унося трупы товарищей. Отступление на гребных судах было еще бедственнее для врага. Отряды, заняв высоты, стреляли по сплошной массе людей, убитые и раненые падали в воду или в шлюпки, откуда раздавались стоны…
С фрегатов и парохода били вверх бомбами и ядрами, но отряды, избрав хорошие позиции, не потерпели от них нисколько. По приближении шлюпок к пароходу он взял большую их часть на буксир и повел по направлению к Тарье, остальные шлюпки — на гребле. Фрегаты снялись с якоря и пустились по тому же направлению.
Сражение кончилось в половине 12-го часа…
В сражении 24-го числа
убито нижних чинов……………31
ранено: обер-офицеров……… 2
нижних чинов…………………..63
В Петропавловском порте найдено 38 неприятельских трупов, в том числе четыре офицера. В плен взято четыре, из них три тяжело раненных. Принимая же в расчет, что утоплен неприятельский катер, в котором находилось от 40 до 50 человек, и что один баркас, наполненный мертвыми и ранеными, шел только на восьми веслах и потерял не менее как человек 80 и что с других гребных судов многие убиты и ранены и что, наконец, на неприятельских судах также не обошлось без потерь в людях, можно заключить без преувеличения, что потеря неприятеля в сражении 24-го числа не менее 300 человек, а всего во время нападения на Петропавловский порт — до 350 человек.