Корела
Шрифт:
Ответа на вопрос не имелось, да и не нужен он в его нынешнем положении. Нет тут правоохранительных органов, документов не спрашивают и убивают людишек почем зря. Он сам себе за десять минут несколько пожизненных сроков «навесил», вот только никто его под арест не возьмет, на месте прибьют. И к прокурору не доставят — нет тут таких.
Слыхом не слыхивали еще об УК!
Консервные банки можно открывать чем угодно, даже топориком — а цинк большая такая «консерва», можно и без прикрепленного к нему «ножа» обойтись — отсутствовал оный. На два цинка в ящике один полагался, видимо с первым взяли. Взяв легкий топорик, Владимир вскрыл тонкую жесть, и вытащив бумажную пачку, разорвал
Как говорится — любой каприз за ваши деньги!
— Планок нет, но сетовать глупо — теперь патронов надолго хватит. Обойдемся, от сердца отлегло!
Вытащив шесть пачек и отложив бинокль, Стефанович принялся набивать патронами планки — дело спорилось, и теперь магазин и подсумок были снаряжены. Затем снова запихал в рюкзак все из него ранее вынутое, включая початый цинк, спрятал под резину, тщательно замаскировал. Отпил из второй фляги холодного морса, и закурил, спрятавшись под елью — не на отдыхе, в любой момент можно на карателей нарваться.
— Боеприпасов в достатке — теперь можно и нужно устроить шведам маленькую войну. Второй номер необходим — наблюдатель с биноклем, но где его взять? Мальчишку использовать? Придется…
Карелов с конями он оставил в ельнике, на большой поляне — те подчинялись беспрекословно, преданно смотрели в глаза. А как иначе — он ведь их кровью не зря «повязал», а «сильному колдуну» служить будут охотно, тут нравы с пещерных времен не изменяются. Пока «мощь» не потеряет, в преданности можно не сомневаться, а там, на замену неизбежно придет предательство. Не стоит думать лучше о людях, чем они есть на самом деле, ценой такого заблуждения является сама жизнь.
— Свои люди нужны, да и русским помочь снова надобно — но не запросто так, пусть цену знают. Надо в этом мире обустроится, к тому же я догадываюсь, куда и когда я «попал». А тут война будет долгая, раз на Москве два царя, и одному из них на помощь пошли шведы с самим Делагарди. И на Корелу отряд отправился из Выборга, под власть шведской короны городок приводить. Мои карельцы пусть цифири года не знают нынешнего, но о событиях в этих местах осведомлены достаточно хорошо…
«Валюта» войн второй половины ХХ века. А вот в новом 21-м веке на войне в ходу совсем иные «расценки»…
Глава 9
— Не могу я в Кореле больше оставаться, время тянуть. Ведь царем Василием сюда направлен, а он, стервец, и от града, и от земель отказался. Такова плата за помощь свейского короля.
Лицо князя Мышецкого скривилось, воевода хотел сплюнуть с отвращением, но не стал поганить горенку, все же под иконами. Сидящий напротив него городовой воевода, выбранный самими жителями, московский дворянин и стольник Иван Михайлович Пушкин, прибыл в Корелу год назад, с увещеванием жителям — царской воле покориться, смириться с отдачей. Посмотрел на происходящее, плюнул, и отказался царю Ваське служить, за то и был почитаем горожанами.
— Назначен я воеводой в Устюжну и прибыть должен до начала листопада. А то «чести» буду лишен за ослушание,
Отставленный с поста, уже бывший корельский воевода тяжело поднялся с креслице, которое под ним заскрипело — все же дороден был сей муж, кряжист, и черная борода с сивыми нитями седины лопатой. Подошел к окну, с которого убрали рамку со слюдой, посмотрел на город, тяжело дыша, утирая выступивший на лице пот платочком. Июнь стоял жаркий, и только ветерок с Ладоги смягчал своей прохладой воздух.
Велик град Корела, размерами своими и населением токмо Великому Новгороду и «младшему брату» его Пскову уступает, но больше всех остальных городов Северо-Западной Руси. На обширном Спасском острове и торг, и храмы, и дворы богатых жителей находятся, а через Федоровскую речку, что северный рукав Вуоксы, которую еще Узерьвой именовали, мост переброшен в многолюдный посад, имеющий два конца — Иломановский и Егорьевский. На южном берегу еще один посад находился — «Ореховская сторона» — из него дорога шла по берегу в крепость Орешек, что в истоке Невы, которая несла воды из огромного Ладожского озера.
От Спасского острова на стремнине еще небольшой островок, на котором находился Детинец, окруженный мощной, пусть и невысокой, каменной стеной, в которой высилась сложенная из валунов большая круглая башня, именуемая «Воротной». Именно к ней и был перекинут мост, идущий от города. Две другие башни более внушительные, и также крепкие, впрочем, как и все строения цитадели. Возвели эти каменные укрепления сами шведы, что тридцать лет тому назад захватили «воровски» град сей и на пятнадцать лет утвердились в древней новгородской вотчине. Русские жители тогда покинули город, и свеи принялись лихорадочно укреплять его. По Спасскому острову насыпали высокие земляные валы с бастионами, укрепили их срубами, наполненными землей и валунами. А вот сам детинец «одели камнем», и тот стал неприступной твердыней, ведь здесь находились воеводский дом, казармы, арсенал с пороховым погребом, подвалы с припасами, и главное — хранилась «государева» казна.
Оба острова окружены со всех сторон быстрым течением Вуоксы, которая тут даже в морозы не замерзала, ибо самими берегами была заперта в узости. А потому взять их внезапным нападением невозможно, только долгой осадой, к которой жители сейчас лихорадочно готовились. А население Корелы, зажиточное, даже богатое, теперь шведским посулам не верило ни на грош. Те за пятнадцать лет своего правления измывались над русскими и карелами, безжалостно выселяя и грабя своих новых подданных. Так что когда в 1595 году царь Федор Иоаннович, вернее, его деятельный шурин, позже сам выбранный царем Борис Федорович Годунов вернул Корелу, то все прибывшие свейские жители, а было их уже полторы тысячи, живо покинули город, не дожидаясь расплаты по «накопившимся счетам».
Сейчас населения вдвое больше, чем было при шведах, а в уезде, в селениях и погостах, в Сердобльской слободе также, все двадцать тысяч народа соберется, с детьми малыми и старцами, с женками и девками, если посчитать. Больше, чем жителей в самом Пскове, но меньше чем в самом Новгороде. А вот войска почитай и нет — в Кореле только пятьсот стрельцов собрано, причем «городовых», набранных по всех новгородских земель. «Приборные» не московских полков, в сравнение не идут. У последних и кафтаны форменные, и пищали казенные, и бердыши — а «местные» кафтанцы носят свои, обряжены кто во что горазд, и вооружены также. «Огненному бою» худо обучены, только сейчас ими занялись, но поздновато выходит.