Кореллианская трилогия-3: Полет над бездной
Шрифт:
— Сиди и не дергайся, — осек его Ландо, наносивший мазь на самые болезненные места. — Сейчас закончу.
Арту, успевший подключиться к порту данных, вмонтированному в стену лазарета, возбужденно гудел, свистел, пищал.
— Господи помилуй, — проговорил Трипио. — Обстановка ухудшается с каждой минутой.
— О чем свистит этот свисток, этот Арту? Ведь мы по-птичьи не понимаем, — поинтересовалась Дженика.
— Так, где мы находились десять минут назад, температура достигла точки кипения воды и поднимается выше, — отозвался Трипио. — Сохранившиеся датчики свидетельствуют о том, что на отдельных участках вблизи от Точки Накала температуры значительно превышают
— Плохо дело, — заключил Ландо. — Никуда не годится.
— Причем это вовсе не вылазка террористов, — кивнув головой, произнесла Дженика. — Ведь и вторая диверсия не имела бы особого смысла. А тут третья?
— Полагаю, вы очень ошибаетесь, — возразил Ландо. — Жестоко ошибаетесь. Но мне кажется, что объектом диверсии были вовсе не вы и ваши земляки. Скорее, вы оказались случайными свидетелями, которые кому-то помешали.
Дженика круто повернулась и посмотрела на Ландо.
— Капитан Ландо, — проговорила она. — Судя по тому, что вы сказали, вы догадываетесь, что происходит. Не кажется ли вам, что сейчас самое время поделиться с нами вашими предположениями.
— Пожалуй, вы правы, — тяжело вздохнул Ландо. — Но то, что я вам сообщу, никому не придется по вкусу. Возможно, даже, что я ошибаюсь. Хотя едва ли. Правда — тут, у нас перед самым носом.
— О чем это ты? — спросил Люк.
— Центральная Станция, — ответил Ландо. — Все дело в Центральной Станции. Вы только сами подумайте. Весь этот кризис, сотрясающий Галактику, неразрывно связан с тремя широкомасштабными, мощными, необъяснимыми факторами. Первый из них, который можно попытаться объяснить гораздо проще, чем остальные, — это помехи, глушение всех каналов связи и вещания в пределах системы. Фактор впечатляющий, но, чтобы добиться таких результатов, нужно просто очень большое количество энергии. А откуда распространяются сигналы помех?
— С Центральной Станции, — отозвалась Дженика. — Правительство Федерации Двойных Миров даже не знало об этом. А ведь именно мы управляем Станцией.
— Во всяком случае, вы так думали, — поправил ее Ландо. — Второй фактор — это гравитационное поле. Тоже ничего такого уж невероятного, за исключением его размеров. Но если иметь в своем распоряжении генератор гравитации, то и такое вполне возможно. Но где же он, этот генератор?
— На Центральной Станции, — ответила Дженика. — Судя по тем вопросам, которые зы раньше задавали, вы полагали, что это каким-то образом связано с положением Станции, которая находится в барицентре двух планет.
— Верно, — согласился Ландо. — Я не знаю, каким именно образом, но Центральная Станция получает энергию из гравитационного выхода Двойных Миров. Вероятно, кому-то удалось найти способ превращения этой энергии в гравитационное поле.
— Но ты не объяснил третий важный фактор, — вмешался Люк.
Посмотрев Скайвокеру прямо в глаза, калриссит ответил:
— Это, конечно, создатель сверхновых звезд. Разрушитель планет. Мы все ломали голову, каким образом это делается. Ломали голову, где же находится этот разрушитель планет. Я почти уверен, что мы на нем сидим. Полагаю, что повышение температуры Точки Накала — предвестник нового взрыва.
Глава восьмая
СКАЗКА ПРО БЕЛОГО БЫЧКА
Утро выдалось великолепное. На востоке поднималась звезда Корелл — здешнее солнце. Взорам гостей предстали красивые пологие холмы, вырисовывавшиеся на ясном голубом небе Селонии. Логовище Хунчузук предоставило им роскошную виллу
— Я устал ждать, Дракмус, — признался Хэн.
— Терпение, уважаемый Соло. Ожидание еще не устало от вас.
— Полно вам говорить загадками, — пробурчал Хэн Соло. — Вы хоть раз в жизни дали прямой ответ?
— А что, собственно говоря, вы подразумеваете под прямым ответом?
Хэн Соло повернулся к жене, которая как ни в чем не бывало завтракала.
— Ты видишь, сколько мне нужно нервов? — обратился он к Лее.
Как и всегда, Дракмус нанесла свой утренний визит. Как и всегда, Хэн задавал себе вопрос, какова же цель визита.
— Загадка. Одна другой чище. И никакого другого ответа. Ни раньше, ни теперь.
— Смотри на вещи проще, Хэн, — успокаивала его Лея. — Терпение — это самое трудное в дипломатии.
— Но моему терпению наступил предел.
— Не могу не согласиться с Хэном, — подключилась к разговору Мара. — События во всем мире развиваются так быстро, а я должна сидеть здесь и ждать у моря погоды.
— Я до сих пор не понимаю, зачем мы здесь находимся, — продолжал Хэн. — С того самого момента, как вы вытащили меня из тюрьмы, я не знаю наверняка, кто я для вас — партнер или же пленник. Мы действительно пленники? А может, заложники? Или же мы должны принять участие в каких-то переговорах. Если да, то что это за переговоры?
— Видите ли, не так тут все просто, — отозвалась Дракмус. — Для моих сородичей такие понятия, как партнер, узник, заложник, парламентер — не настолько неотделимы друг от друга, как это бывает у вас, людей. Для моего народа можно быть одним из таких лиц, можно быть одновременно всеми или попеременно каждым из них.
— Но как обстоит дело с нами? — спросил Хэн, и в голосе его появились угрожающие нотки. Нотки, которых Дракмус явно не замечала.
— Пока это еще не решено. Вы должны понять, что для моих сородичей всеобщее согласие — самое главное. Неоднозначность решений — дело непростое. Если какой-то вопрос неясен, то заседание может продолжаться и продолжаться. Если никто не понимает проблему полностью, то прийти к соглашению становится еще сложнее.
— Ах вот как, — произнес Хэн. — -Люди, вооруженные пушками, военными кораблями, стреляют в наших друзей. Там все ясно, никаких разногласий, никакой двусмысленности.
— Прошу вас! Прошу вас, не волнуйтесь! — сказала Дракмус. — Я понимаю ваше нетерпение, но на вопрос, который зы задаете, нам трудно ответить. Для моих сородичей…
— До чего же удобная штука — традиции, — съязвила Мара. — Можно что угодно оправдать ссылкой на традиции. Всякий раз, когда я имела дело с селонианами, которые чего-то не желали делать, они объясняли мне, что это противоречит их традициям, или это трудно решить, так как неизвестно, как к такому решению отнесутся их родственники, или же приводили какую-то еще отговорку. И мои сородичи всякий раз были вынуждены уважать ваши обычаи и вашу культуру. Хватит нам морочить голову. Это вам не сделка, целью которой являются какие-то там предметы роскоши, при которой вы можете водить нас за нос полгода, пока нам не надоест уважать ваши традиции и мы предложим вам более высокую цену. Идет война. Кто кого — вот как стоит вопрос. Мы не можем терять времени. Пора бы и вам учитывать наши обычаи, пока нас всех не сотрут с лица земли. А у нас принято говорить прямо, честно, определять тот или иной курс и следовать этим курсом.