Корень жизни: Таежные были

Кучеренко Сергей Петрович

После полуночи сознание сменилось бредом. Осунувшийся, с провалившимися глазами, землисто-бледный и мокрый от пота, он метался в простынях, уже не видя и не слыша плачущих около него, и обращался в своем забытьи или бреду то к одному, то к другому.

— Зоя, ты купила

книжки Аркашке? А костюмчик? Помнишь, я говорил… да нет, не то… Игорек, сейчас будет совсем свежий след тигрицы, она пошла на охоту, а котята остались в том логове… Я с Гелой [9] пойду по следу, а ты жми в пяту. Завтра мы должны замкнуть круг ее следов… Гордей Федорович, ну за что вы меня ругаете? Я казнюсь больше вашего… Ах, если б знать, где упасть! Как богаты все мы задним умом!.. Игорь, быстрее, вон медведица с медвежатами! Заснять надо! Я буду подходить с камерой, а ты страхуй меня. Видишь, злится… Женя, передай, пожалуйста, профессору, что черновик диссертации будет готов к конгрессу. Я буду в Москве… И скажи Олегу Гусеву, что статью для журнала я пишу… Нет, нет! Не хочу! Я должен жить! Господи, какая жара… Какая духота… Зоя!.. Батя… Игорек…

9

Гела — собака Юдакова.

Потом пошли бессвязные слова, среди которых с трудом можно было расслышать лишь: «Как больно… Пить… Умирать на полдороге… Страшно… Не хочу… Не хочу… Не хочу…» Крик и стон сменились шепотом, потом еле заметным движением густо посиневших губ…

Утром

он умер, не приходя в сознание…

Предо мной лежит газета «Дальневосточный ученый» с некрологом «Памяти товарища». С фотографии спокойно смотрит живой Юдаков. Круглое, типично русское открытое лицо, обрамленное короткой черной бородкой, высокий лоб, резко очерченные губы сильного, волевого человека. Рядом еще две фотографии: на одной Анатолий тянет по заснеженной речке тяжелую нарту с убитым медведем, на другой — он с Игорем и друзьями только что разгрузили вездеход, сидят на полевом снаряжении и улыбаются.

Я еще раз пробегаю глазами по давно знакомым строчкам некролога: «После тяжелой болезни, последовавшей за трагическим случаем в тайге… ушел из жизни полный оптимизма, прекрасный полевик-натуралист… В 1969 году приступил к сложному исследованию экологии амурского тигра, связанному с длительными трудными скитаниями… Готовил популярную рукопись «Белая книга о тигре»… Прекрасные, оригинальные публикации. Мысль о неожиданной утрате полного энергии Анатолия Григорьевича не вяжется с его ярким, всегда живым и энергичным обликом…»

Действительно, никак не вяжется эта мысль. Все время кажется, что случится какое-то чудо. Анатолий вот-вот войдет и весело скажет: «Здорово, ребята!» И снова станет улыбаться, говорить, думать. И опять будет тропить тигров. И предупреждать: в тайге каждый шаг нужно обдумывать. Пословица «Береженого бог бережет» сочинена для таежников…