Коренные изменения неизбежны - Дневник 1941 года
Шрифт:
Колхозы все более превращаются - вернее, утверждаются - как форма 2-го крепостного права - с партийцами во главе. Сейчас, ‹в связи› с разной оплатой при урожае, выступает социальное неравенство.
Был Анатолий Михайлович Фокин [29] . Рассказывал о двоюродной тете, зажиточной женщине (300 р. в месяц). После 1905 года ‹она› научилась музыке как ‹средству› заработка в случае будущей революции. «Умные» люди считали ‹это› чудачеством - но в последнюю революцию она благодаря этому действительно прожила «хорошо».
29
Фокин Анатолий Михайлович - геолог, профессор, ученик Вернадского.
На Кубани (он из Майкопа) осталась едва 1/3 станиц - жители других частей были выселены. Сейчас кубанцы оказались рыбаками у Белого моря (‹рассказывал› Ферсман [30]
2 декабря 1940 года в Ленинграде неожиданно умер Николай Константинович Кольцов, крупный ученый и сознательный гражданин своей страны [31] , ‹он был› более радикальным. Он вышел в 1911 году ‹из Московского Университета›, а Виппер остался [32] .
30
Ферсман Александр Евгеньевич (1883-1945) - геолог, геохимик, минералог, историк и популяризатор науки, академик, ученик Вернадского.
31
Кольцов Николай Константинович (1872-1940) - биолог, генетик, член-кор. АН СССР, академик ВАСХНИЛ. Многие годы Кольцов и Вернадский находились в дружеских отношениях. См., в частности: Кольцов Н. К. Письма к В. И. Вернадскому.
– «Генетика», 1968, № 4. Кольцов скончался в ленинградской гостинице от инфаркта.
32
Виппер Роберт Юрьевич (1859-1954) - историк, академик, в 1897-1922 годах профессор Московского университета.
На Высших Женских Курсах я замечал, что Николай Константинович имел тактический прием выдвигать к концу заседаний самые важные вопросы, которые он проводил под сурдинку, когда все устали. Заметив это, я внимательно следил за ним и выступал в конце, не давая ему употреблять эту тактику. Кажется, он это заметил.
Его первая работа - или одна из первых, где он указывал ‹на› скелетные образования в клетках, - особенно мною ценилась. Блестящий лектор и превосходный педагог и организатор. Его представление о живом белке мне было всегда чуждо - даже теперь я отношусь более осторожно, чем до 1911 года. Он один из первых ясно оценил правильность моего определения живого вещества как совокупности живых организмов и оттенил ‹это› в одной из своих статей по биохимии в одном из энциклопедических словарей.
Он был арестован в 1917 году (?) [33] и судим. В тюрьме он изучал последствия голодания на своем организме. После освобождения - он одно время добился широкой постановки своей научной работы, главным образом в 1920-х годах. Постепенно он столкнулся с официальной схоластической формой левого гегельянства (ленинизм - сталинизм?), и в 1939 году его экспериментальная работа была разрушена. Это - течение мысли, проводимое Филипченко, Н. Вавиловым и Кольцовым.
В 1939 году его лаборатория была из Наркомздрава переведена в Академию и была фактически разрушена. Ему предлагали сохранить двух научных сотрудников (одна из них - его жена Садовникова (?) [34] [35] . Это - жертва «философских», по существу, религиозных преследований идеологического характера. Мне кажется, Кольцов стоял в стороне от философии - но был скорее материалистом, а не скептиком. Его социал-демократизм был весь в рамках свободы и не перешел в «тоталитаризм» ‹форму,› какую приняло большевистское его течение. Для Кольцова свобода мысли и научной работы - основная ‹слагаемая› счастья.
33
Имеется в виду коллективный выход из Московского университета в 1911 году большой группы профессоров и преподавателей в знак протеста против политики возглавлявшегося Л. А. Кассо Министерства народного просвещения. Среди них были Кольцов и Вернадский.
34
Вопросительный знак Вернадского. Н. К. Кольцов был арестован в 1920 году московской ЧК и проходил по делу Тактического центра антибольшевистской подпольной организации, участники которой нередко собирались на его квартире. С частью других членов организации Кольцов был приговорен Верховным трибуналом к расстрелу. Помилован решением ВЦИКа.
35
Вопросительный знак Вернадского. М. П. Садовникова-Кольцова биолог, жена Н. К. Кольцова. Вскоре после смерти мужа она покончила жизнь самоубийством.
В.
По поводу «Проблем биогеохимии.
– IV. О правизне и левизне». В разговоре со мной 17.II.1941 года А. И. Яковлев (разговор записал), между прочим, указал на роль Вейнберга в Издательстве - образованного, ведущего все дела. Он считает его самым в политическом отношении вредным. По поводу ‹того›, что в «Проблемах биогеохимии.
– IV» ‹на титуле› стоит: «Ответственный редактор академик В. И. Вернадский» - ‹это› совершенно исключительное явление, как будто ‹у нас существует› возможность печатать без цензуры. ‹Разговор с А. И. Яковлевым› напомнил мне, как это ‹…› [38] .
36
Два предложения в квадратных скобках автором зачеркнуты.
37
Биолог, сотрудник и друг Н. К. Кольцова.
38
КЕПС - Комиссия по изучению естественных производительных сил России (СССР), организатором и председателем которой с 1915 по 1930 год был Вернадский.
Ко мне неожиданно явились три лица из Издательства, из которых помню только Вейнберга, с которым у меня был главный разговор. Меня немного удивил их приезд (был, кажется, заведующий Издательством). Я сказал, что я абсолютно не понимаю, в чем дело и почему «правизна - левизна» может возбуждать такое, непонятное мне, политическое сомнение. Вейнберг ответил: «Вы не ошиблись. Если есть правое, то есть и левое». Я ему говорю: «Вот видите, какое это глубокое понятие». Он сказал, что книга выйдет. Она вышла с надписью: «Ответственный редактор академик В. И. Вернадский». Это обратило на себя внимание. Я обратился к Н. Г. Садчикову [39] , и, очевидно, он приказал.
39
См. запись 12 января 1939 года.
– «Дружба народов», 1992, № 11-12.
Издательство умыло руки? И отвело от себя кару?
Упорно - почти бессознательно - «тянет» работать над хронологией жизни, в аспекте рода моих детей; углубляюсь вглубь (до XVII столетия) и ловлю момент. Наташа помогает - по письмам, остаткам семейного архива, медленно приводимого в порядок. ‹Происходит это› точно стихийно - неужели напишу «Воспоминания о пережитом», большое значение которых я ярко сознаю. Много видел людей из ряда вон выдающихся, диапазон и научной, и общественной жизни был очень велик.
Газеты переполнены бездарной болтовней XVIII съезда партии. Ни одной живой речи. Поражает убогость и отсутствие живой мысли и одаренности выступающих большевиков. Сильно пала их умственная сила. Собрались чиновники - боящиеся сказать правду. Показывает, мне кажется, большое понижение их умственного и нравственного уровня по сравнению с реальной силой нации. Ни одной почти живой мысли. Ход роста жизни ими не затрагивается. Жизнь идет - сколько это возможно при диктатуре - вне их.
Эти ближайшие дни увлечен разбором и выяснением «Хронологии» - моих писем к Наташе 1911 года, ровно 30 лет назад, - год, который сыграл поворотную, еще до революции, роль в моем миропонимании. Я перестал читать лекции и ушел исключительно в научную работу. Работал интенсивно - впрочем, почти так же, как ‹работаю› теперь.
Вернулся, прогулявшись по Воробьевым ‹горам› (Можайское шоссе), и затем продолжил «Хронологию». Думаю, что фактически я подготовляю матерьял для «Жизненного пути».
Мы ограничены в наших научных представлениях научной работой прошлых поколений, в рамках которой мы неизбежно идем, на которую мы опираемся и корни которой идут в десятки тысяч лет вглубь от нашей жизни.
С каждым поколением эта зависимость от прошлого упрочняется и логически уточняется. За самые последние поколения мы явно входим в критический период усиления этого процесса, и научная работа становится проявлением геологической работы человечества, создает особое состояние геологической оболочки - биосферы, где сосредоточено живое вещество планеты: биосфера переходит в новое состояние - в ноосферу.