Шрифт:
Глава 1
Первое, что я почувствовал – холод. Войлочный полог палатки был откинут. Порыв ветра принес запах дождя и дым полевой кухни.
Как всегда, разбудил меня Марвин, слегка толкнув в плечо.
Я попытался восстановить свой последний сон, но ничего, кроме красного цвета луны не вспомнил. К чему бы это? Ах да, к кровавой бойне, которую мы сегодня устроим войскам императора.
Быстро оделся и выбрался из палатки.
Утро выдалось ненастное. Мокрый снег с дождем временами усиливался,
Ветра почти не было. Это хорошо для прицельной стрельбы из арбалета.
На гребне перевала меня встретила Мара, кутаясь в стеганую куртку с капюшоном. Она спала в отдельной комнате с камином на первом уровне одной из сторожевых башен. Можно сказать, в королевских условиях. Выглядела она отлично. Ее темно-серый арбалет, сделанный Трогером по спецзаказу, висел у нее за спиной. В новые армейские ботинки, начищенные до блеска, можно смотреться, как в зеркало. Наколенники и наручи с наплечниками тоже сверкали. Просто образцовый солдат.
Я слышал, что у самых лучших снайперов чаще всего глаза голубые. Мара услышала мою мысль и улыбнулась, моргнув длинными ресницами.
Мы вышли на самую высокую точку дороги. Марвин и Джей подпрыгивали и махали руками, разминаясь. Дозорные и разведчики из нашей сотни докладывали Зорану обстановку.
Черные воды пролива едва угадывались вдалеке сквозь пелену дождя. Отвесные серые скалы по обеим сторонам дороги нависали острыми краями, как будто росли сверху вниз из темно-зеленых туч.
Я поднялся на верхнюю площадку правой башни и огляделся. У подножия крутых склонов скалистых гор вокруг костров сидели бойцы первой тысячи.
Командор Мильсен стоял рядом со мной у стены и смотрел на дорогу в просвет между зубцами башни. У ближайшего поворота дороги со стороны Эртуза в семиста шагах от заставы закованные в серые доспехи войска имперского корпуса Анджея Лютого строились в боевые порядки. Они оставили лошадей за горой.
На второй башне с другой стороны дороги Чек с медным горном ждал команды, стоя на самом краю. Мильсен махнул ему рукой и тот протрубил призывную мелодию к бою.
Бойцы у костров спокойно, не суетясь, поднялись и пошли занимать свои позиции согласно плана, разработанного мной и Мильсеном.
В первом ряду на толстые деревянные доски, принесенные с собой, легли пятьдесят арбалетчиков моей сотни во главе с Зораном. Больше на ширину дороги не помещалось. Еще пятьдесят бойцов Зорана сели на одно колено во второй ряд. Эти парни, проверенные в битве с казарбами, должны в первую очередь стрелять в командиров и сотников имперских гвардейцев. Первые два ряда будут по очереди выдавать залпы так, чтобы успевать перезаряжаться и непрерывно вести стрельбу.
Начиная с третьего ряда, располагались бойцы первой тысячи Мильсена. Они могли стрелять в произвольном порядке, особо не выцеливая, из положения в полуприседе. За ними в полный рост стоял четвертый ряд,
Я посчитал, что трехсот арбалетов более, чем достаточно, чтобы стреляя с пятисот шагов под уклон, остановить любого врага. На замену уставшим стрелкам у нас было еще двести арбалетчиков в резерве. Это не считая трех тысяч тяжелых всадников, которых в любой момент можно выпустить вперед для контратаки, и четырех сотен стрелков, рассредоточенных на крутых склонах гор. Еще сто арбалетчиков располагались на башнях.
Анджей в любом случае не планировал залезать в горы со своими тяжело вооруженными гвардейцами. Он не знал о наших арбалетах и пробивной способности стальных болтов. Анджей считал, что закованные в броню, его солдаты почти неуязвимы для стрел из луков. И хотя он привез через пролив весь свой пятидесятитысячный корпус, в первый бой для захвата перевала он взял только десять тысяч, оставив остальных в палаточном лагере на побережье в Эртузе. Впрочем, из-за узкого горлышка перевала и такое количество солдат казалось ему излишним.
Неудивительно, что в первых рядах стояли самые лучшие бойцы имперской гвардии. Раздался короткий барабанный бой и они двинулись в наступление, сомкнув щиты и выставив копья.
– Железный кулак императора, – задумчиво произнес Мильсен. – Жаль этих парней. Они лучшие из лучших. Не считая нас, конечно.
– Мы с тобой предлагали Анджею обойтись без кровопролития, – напомнил я. – Теперь придется показать ему на деле, что стоило прислушаться к нашим словам.
– К твоим словам, Кранц, он никогда не станет прислушиваться, – сказал Мильсен. – Ты же теперь вне закона. Еретик.
– Скоро и тебя объявят еретиком, Мильс, – ответил я. – Когда узнают, что теперь корпусом командуешь ты.
Мы посмотрели друг на друга, широко улыбаясь. Для нас звание еретика, как награда за смелость.
Марвин поднес зажигательную стрелу к факелу, натянул тетиву лука и под углом в сорок пять градусов направил горящую стрелу к отметке на дороге, чтобы лучше обозначить для арбалетчиков убойную дистанцию в пятьсот шагов.
Мара залезла на штабель из ящиков и выглянула через край стены. Дождь прекратился и она откинула капюшон.
Мильсен поначалу не одобрил ее присутствия, но увидев на тренировках, что Мара стреляет из арбалета лучше его бойцов, признал ее право находиться на башне.
Она сказала, что будет стрелять только в храмовников из священного трибунала. В корпусе Анджея таких было полно – по одному в каждом десятке. Они выделялись черными доспехами и шлемами с красной вертикальной полосой вдоль носа. Я поручил ей выстрелить первой.
Джей поджег и отправил вторую стрелу на отметку в четыреста шагов. Это послужило для всех сигналом приготовиться.