Коричневая тетрадь
Шрифт:
– А ты кем хочешь быть?
– Пока не решил. Программистом хотел, но их сейчас много, поэтому платят всё меньше. Буду думать. Хотелось бы в МГИМО поступить, но там конкурс бешеный и мажорами всё забито. А было бы интересно. Международные отношения, история дипломатии, всякое такое. И работа престижная обеспечена.
– А актёром? – вырвалось у Ины.
– Зачем? – удивился Радик. – Это ненадёжно. Сначала нужно нормальную профессию получить. А играть – как получится. В провинциальном театре застрять неохота, в столице всё забито, на телевидении тем более.
Ина согласно кивнула и вспомнила, что скоро перемена закончится.
–
Радик улыбнулся и побежал на первый этаж.
– Ну ты и даёшь! – зашипела за её спиной Ира, когда они вбегали в кабинет. Почему королева класса задержалась, Ина не знала, но чувствовать спиной её злой и завистливый шёпот было неприятно.
– Чего даю? – не поняла она.
– С таким принцем френдишь. По нему все девки сохнут, полшколы шипперит, кого он выберет. А ты тихая-скромная, а всех обскакала!
– Ты головкой ударилась? – спросила Ина. – Мы же в одном кружке. Доклады обсуждали.
– Ага. В воскресенье тоже? После спектакля? Под ручку, через весь город. О докла-адах!
Разговор прервала сердитая Тамара Олеговна. Она всегда сердилась, а после создания исторического кружка тем более. И тиранила всех, кто в нём занимается. Поэтому Ина перестала думать о словах Ирки и весь урок ждала какого-нибудь каверзного, а то и глупого вопроса от исторички. Его, к счастью, не было.
Глава 3. Подслушанный разговор
Радик зашёл к ним в пятницу. По вполне обычной причине: ему требовались кое-какие материалы к докладу, а в библиотеке Кан были очень полезные книги.
Баба Валера угостила его чаем с пирожками. Несмотря на свой возраст, бабушка была бодрой и отлично готовила. Поэтому даже без горячего обеда, которого бы на незваного гостя не хватило, оттого и не предложили, никто голодным не остался.
Радик вёл себя вежливо, говорил очень правильно и литературно, даже обычные школьные сокращения ни разу не использовал. С уважением посмотрел на библиотеку, которую Кан начали собирать ещё до войны, вздохнул, сказав, что у него в семье таких старых книг нет. И очень тактично распрощался, не успев никого утомить.
– Приятный парень, – улыбнулась баба Валера, – воспитанный и красивый. И темноволосый.
– Ба! – с немного наигранным возмущением воскликнула Ина.
– Что «ба»? Я тебе сама говорила, чтобы приглашала его. О нём ведь не знала, что думаешь?
– О нём, – вздохнула Ина. – И сейчас не знаю.
– И я не знаю…
– То есть?
– Вроде бы всё в нём хорошо. Поживём – увидим.
– Тебе он не понравился? – встревожилась Ина. Мнения родителей она не боялась и к нему не особо бы прислушалась. Они частенько ошибались или специально её подначивали. А вот баба Валера – другое дело. Она могла не разбираться в современной технике и бояться посылать смски. Она могла даже путаться в марках замороженных овощей, потому что в магазин давно уже не ходила. Но в людях она разбиралась отлично. И говорила с Иной серьёзно.
– Понравился. Но это только первое впечатление. И ты всё думаешь. Значит, надо подумать ещё. И мне тоже. Говоришь, из самих Гедиминовичей? Князей в нашем роду точно не было.
– Ба! – снова возмутилась Ина.
– Знаю, знаю. Но подумать старой можно?
***
К середине апреля уже все видели, что звезда театрального кружка дружит с Иной. Некоторые шипели у неё за спиной, другие пожимали плечами: «Что он в ней нашёл?» Третьи
Те, кто был знаком с Иной и Радиком немного лучше, знали, что Ина совсем не уступает ему в вопросах докладов, а то и опережает. Ина, правда, этого не замечала. Она просто искренне интересовалась тем, о чём готовила доклады. К тому же это было связано с фехтованием, пусть и совсем немного. А фехтование Ина любила. Как и историю.
Радик тоже понимал, что она в историческом кружке занимается лучше, чем он. И поэтому старался обогнать её в театральном. Она ведь не умела играть. Ему же хотелось быть лучше неё.
Ирка и Катя всё чаще шипели за спиной, но и только. Другие одноклассницы пытались выспросить, какие у неё с Радиком отношения и целовались ли они? Ина пожимала плечами:
– Мы о книгах говорим. Он к нам приходит старые издания читать. Для доклада.
– О книгах? Гонишь! – Спрашивавшие её две одноклассницы, модные и постоянно говорящие о мальчиках, от удивления едва не упали с парты, на которую присели, чтобы поболтать с Иной. – Других тем нету, что ли? Ну ты и крейзи!
– Об истории ещё. Мы же в кружке занимаемся.
Ина понимала, что хотят узнать одноклассницы. Ей самой было очень интересно, что же Радик о ней думает. Дружит ли только из-за общих дел в кружке? И иногда становилось совсем грустно. Но ведь они всего три недели общаются так тесно. Куда гнать? Впереди ещё много времени, чтобы разобраться хотя бы в собственных чувствах. А в них Ина пока разобраться не могла.
Она знала, что Радик не просто приятель или друг. Да, другом она его считать не могла. Друг – это другое. Это когда человеку доверяешь, а не сидишь как на иголках. Причём в прямом смысле слова. Потому что лёгкие, едва заметные уколы она чувствовала довольно часто. Но одновременно она ощущала тепло и лёгкость при одной мысли, что утром снова встретится с Радиком. Значит, он точно не друг. А вот любит ли она его или просто ненадолго влюбилась – Ина не понимала. И вспоминала разговор с мамой. Что влюблённость совсем не плохо. Но это не любовь. Ине же, как любой девочке в пятнадцать лет, хотелось не простой влюблённости, а настоящей любви. И надёжности. Защиты. Как тогда, после давней драки. Чтобы был рядом кто-то, кто прикроет спину. Как Арис защищал Риану.
Она снова и снова вспоминала ту тетрадь. Забытая на два года история теперь каждый день напоминала о себе. Не событиями, а переживаемыми чувствами. Тогда их навеивала странная тетрадь. Не чувства даже, а их отголоски. Теперь же чувства были реальными, рождались внутри Ины. И с ними нужно было что-то делать.
Баба Валера встревоженно следила за своей единственной правнучкой. Девочка стала задумчивой, её глаза смотрели куда-то в неведомое. Это не была любовь или тем более простая влюблённость – такие чувства понятны и видны сразу. Это было что-то, что влияло на неё извне. Не плохое и не хорошее. Чужое.