Коридор вечности
Шрифт:
— Я? — удивился он. — Нет, зачем же.
Рыжебородый подошёл ближе и галантно протянул руку, помогая подняться.
Сделав первый шаг, девушка поняла, что абсолютно не чувствует ног: колени предательски подкосились и, если бы рядом не оказалось сильной мужской руки, подхватившей её, будто беспомощного котенка, она бы рухнула обратно на снег.
— Сейчас будет лучше. Вот, держи, — перехватив её за талию, мужчина ловко выудил из кармана складной пластиковый стаканчик и сунул его в трясущиеся руки.
— Чт-то эт-т-то? — спросила Женя,
— Не бойся, всего лишь хороший коньяк, — произнёс мужчина, слегка подталкивая её руку со стаканом ко рту. — Просто выпей… Тебе нужно согреться.
Поморщившись, Женя на одном дыхании опрокинула в себя противно пахнущий какими-то травами напиток. И, как бы она не старалась сделать это побыстрее, едкая горечь успела обжечь язык, оставив после себя стойкое послевкусие.
Стало немного теплее, и вскоре Женя даже смогла самостоятельно стоять.
— До дома дойдёшь? — поинтересовался рыжебородый.
— Дойду, — кивнула девушка.
— Ну вот и хорошо. А теперь посмотри мне в глаза.
В интонации незнакомца проскользнули властные нотки, и Женя послушно подняла голову. Ей показалось, что его глаза состоят целиком из зрачков: в темноте они выглядели, как две чёрных дыры, за каждой из которых пряталась бесконечность холодного космоса.
— Ты была с Юрой. Вы смотрели кино, а потом пошли на каток, опоздали на автобус, пришлось возвращаться пешком.
Слова затерялись во внезапно навалившемся шуме. К горлу подкатила тошнота, и девушка покачнулась, как завороженная, не в силах оторваться от его взгляда.
Чёрная бездна… она была повсюду. Женя не видела больше его лица, не видела ничего — её окружила густая тьма, а потом девушка испытала ощущение падения. Будто бы она оступается и падает в пропасть.
Вздрогнув, она инстинктивно начала искать ногами опору, и с облегчением обнаружила, что всё так же стоит в парке, на припорошенной снегом листве. Наваждение отступило. Звуки приобрели чёткость, в темноте стали видны контуры деревьев, размытые блики фонарей вдалеке, грязно-серые колонны беседки, монолитными столбами уходящие вверх.
А потом она услышала чей-то голос — мягкий, но настойчивый и уверенный.
— Десять. Девять. Восемь. — Девушка понимала, что этот счёт почему-то очень важен. — Шесть. Пять. — Она уже знала: когда услышит «Один», то проснётся, и всё закончится. — Три. Два…
Глава 20. Отцы и дети
Женя раскрыла глаза и увидела перед собой лицо Олеси, которая внимательно и настороженно наблюдала за её пробуждением. События последних часов стремительно пронеслись в голове, и Женя с досадой на саму себя ощутила огромное желание не просыпаться.
Тело ломило. Пробуждение было неприятным, она приходила в себя медленно и тяжело.
— Ты в порядке? — Олеся заботливо протянула ей стакан воды, и девушка, внезапно поняв, что очень хочет
Осознание произошедшего вызвало вспышку праведного гнева.
— Ну и что, всё выяснила? — бросила она, недобро глядя на женщину.
— Жень, прости меня, — Олеся виновато опустила глаза. — Я не должна была вот так, но… твой отец настаивал, чтобы я провела этот сеанс…
— Ну всё ясно, папочке вдруг захотелось всё контролировать, — зло прищурилась Женя, поднимаясь. — Где он? Я хочу уйти. Можно?
Девушка вопросительно посмотрела на Олесю, вставшую напротив выхода и заслонившую его своим телом.
— Подожди, тебе надо прийти в себя, — мягко сказала она. — И да… твой отец хотел тебя видеть… после всего.
— А если я не хочу?! — внутри у девушки снова забурлила жгучая обида.
Ей казалось, что отец предал её, и это осознание больно бередило душу.
— Жень, он просто очень волнуется за тебя. Он не хотел тебе плохого, пойми, ему нелегко сейчас. Нам всем, — сказала Олеся. — Вчера гематоморфы убили двоих наших ребят, а третьего раненым захватили в плен. Это не игра и не шутки. Мы ведём борьбу с монстрами, которые считают людей кормом и расходным материалом. И не стесняются это демонстрировать. Твои новые знакомые манипулируют тобой. Они могут внушить тебе, что угодно, и ты поверишь. И будешь думать, что ты сама хочешь быть рядом с ними. — Олеся напряжённо посмотрела на девушку, тщательно подбирая слова. — Понимаешь?
— Нет! — выкрикнула Женя с внезапно нахлынувшим отчаянием. — Я знаю, что это не так. И Алекс — не монстр какой-нибудь! Он хороший и добрый! Он защитил меня.
Олеся в бессилии подняла руки с раскрытыми ладонями.
— Женя, девочка… Всё хорошо, слышишь? Я не враг тебе! И отец тоже не враг.
В этот момент раздался отрывистый стук, после которого дверь быстро распахнулась, и на пороге появился Олег Серов — как всегда, по-деловому собранный и сосредоточенный. Женя только сейчас заметила, насколько постаревшим и измотанным выглядит отец. На лбу залегли глубокие морщины, под глазами проступили тёмные круги, недвусмысленно намекающие на несколько ночей, проведённых без сна.
Глава Липецкого филиала ВУЗЧ одевался серо и непримечательно. Внешности он тоже был заурядной: средний рост, жилистое телосложение, светло-русые короткие волосы. Такому человеку очень легко затеряться в толпе, его сложно запомнить, особенно когда половина лица закрыта капюшоном. Особенно когда он не смотрит в глаза.
Отец всегда был для Жени ускользающей тенью, человеком-загадкой, которую ей хотелось разгадать. Но не получалось. Сначала он выполнял роль воскресного папы, потом, по мере взросления Жени, незаметно стал кем-то вроде старшего друга, который периодически развлекал её своим обществом. Они виделись примерно раз в месяц, шутили, разговорами обо всём и одновременно ни о чём. Короткие встречи с отцом никогда не оставляли Жене шанса приблизиться, проникнуть в его личное пространство.