Коридор
Шрифт:
Я поднялся:
— Никто не возражает, если я пойду покурить? Простите, но вы-то слышите это в первый раз, а меня уже тошнит… И вообще меня больше волнует, что нам делать дальше.
— Ага, — неожиданно сказал Джем своим густым, басовитым голосом. — Ты иди, Гадючка, иди…
Когда я пробирался мимо него к выходу, моей руки коснулись мясистые пальцы, и я почувствовал в своей ладони что-то твердое. Очутившись в прихожей, открыл дверь на улицу — в лицо мгновенно полетели брызги дождя, — и лишь потом разжал ладонь. В ней лежала пробка от пивной бутылки.
Я задумчиво
Пробка запищала. Я поднес ее ближе к уху и услышал четкий, словно прямо у меня за спиной, голос Уиллоуби.
Умница Джем… Выставил меня из кухни, чтобы дать остальным спокойно поговорить, но при этом «зацепил» прослушивающее заклятье за первый попавшийся предмет, чтобы я был в курсе происходящего.
— …Парни, думаете, я не знаю, с чего вы так взвились? — судя по звукам, Уиллоуби расхаживал по тесной кухне — шаг от холодильника до плиты, шаг обратно. — И мне хочется верить, что это самозванец! И я бы не хотел, чтобы старик вернулся! Да пропади оно все пропадом… Но надо же смотреть правде в глаза!
— Мы и смотрим, — послышался ровный голос Ткача. — Взвешиваем все обстоятельства. А вот ты, друг мой, хватаешься за одну-единственную гипотезу и подгоняешь под нее факты.
— Этих фактов низл наплакал, что там подгонять?! Послушайте, я понимаю, отчего Гадючка всех убеждает, что это не Лорд. Гадючке надо, чтоб мы помогли прикрыть пацана, так?
— Предположим. А ты что, против?
— Да нет же! Но если это был все-таки сам? Вы же видели, что Гарри ему поперек горла! Вернется — не только Рудольфа, но и нас всех живьем закопает!
— Ш-ш, — вмешался Акушер, — не торопи события. Пока еще никто не вернулся и никого не закопал. А Гадючка с ним договорится, я уверен. Не в первый раз…
— Ты, Гвоздик, я смотрю, хочешь остаться в стороне? — тем временем с обманчивой мягкостью спросил Джем.
— Гармова мать, что ты сочиняешь?! Я этого не говорил! Я не отказываюсь помочь, просто надо же все обдумать…
— А что ж ты не обдумываешь? — зарычал Джем. — Разучился? Парни, вы мне всерьез хотите сказать, что никто не заметил главного?!
Воцарилось молчание. С визгом проехались по полу ножки табурета — видно, Гвоздик уселся.
— И что, по-твоему, главное? — спросил Акушер.
Раздался скрип, словно Джем всей своей немаленькой массой навалился на стол.
— Видели, — заговорил он тихо, — как этот Квиррелл вспыхнул? Как свечка, тролль его задери!
— Стихийная магия… — неуверенно начал Акушер.
— Ты когда-нибудь видел такую стихийку?!
Причард решил, что лучше промолчать.
— Дети мои, — рокочущий бас Джема теперь звучал убедительно, как никогда, — Гадючка у нас, конечно, псих, но при этом не дурак…
Спасибо за такую лестную характеристику. Всю жизнь мечтал ее услышать.
— И Гарри Поттера взял в дом не просто так, не из чистой благотворительности,— продолжал Джем. — Он будет вам плести много разного: что-де ничего от Лорда в мальчишке нету, что это ошибка. Может, врет, а может, у самого глаз замылен. Но что случилось с Квирреллом — вы видели. Что этот самый… который
Потом все заговорили одновременно. Часть я не расслышал, потому что послышались шаги, и я спрятал пробку.
За моей спиной распахнулась дверь кухни, послышался голос Гвоздика:
— Руди, пойдем, ты нам нужен.
Когда я вошел в кухню, Уиллоуби пояснил:
— Мы решили устроить голосование.
— Ты же понимаешь, — сказал мне Джем, восседавший за столом, как гора, — что мы не можем делать ставки вслепую. Давай прямо, откровенно, здесь все свои: что ты сам-то думаешь? Гарри и есть Лорд, или как?
— Не знаю, — честно ответил я. — Все, что я могу сказать, вы и так знаете. Я уверен, что нет, но могу ошибаться. У меня глаз замылен, как тут верно подметили…
— Ага! — расхохотался Уиллоуби. — Я так и думал, что он все слышал! Кто ему кинул «ниточку», признавайтесь? Джем, старая хитрюга, ты?
Джем не успел ответить. Я потянулся за пивом, но тут послышался мягкий, спокойный голос Уигана:
— Мне кажется, в данном случае не имеет принципиального значения, кто такой Гарри Поттер. Пока вы спорили, я прикинул риски…
Он продемонстрировал схему на листке.
— Если коротко, то самое правильное, на мой взгляд, — увезти Гарри из Англии. До прояснения ситуации. Так будет лучше и для Рудольфа с Беллой, и для нас. При любом раскладе — кто бы ни был Гарри, — это наилучший вариант.
— Загвоздка в том, — заметил я, усаживаясь, — что как раз уехать-то мы не можем.
В наступившей тишине я рассказал о Райкрофте и о тупике, в который он меня загнал.
— Вербует он тебя, чего тут думать, — заявил Джем. — Понимает, что тебе сейчас деваться некуда.
— Слушайте, я вот чего не пойму, — вмешался Акушер. — Нам же «контора» всегда помогала, ну, негласно… А почему они сейчас мутят воду?
— Молоко на губах не обсохло, вот и не понимаешь, — буркнул Джем. — Куда им было деваться, как не помогать? Бывший начальник «конторы» Леонард Пикеринг и наш Лорд в свое время были, что называется, заклятые друзья. Организация-то создавалась с ведома и благословения Службы — дошло, да? А потом, когда игра зашла слишком далеко, «конторе» оставалось только делать хорошую мину при плохой игре. Представь, что всплыли бы документы, из которых ясно, что Служба, считай, своими руками вырастила боевую оппозицию… Да Визенгамот всю эту компанию мигом бы разогнал, а Пикеринг оказался в Азкабане!
— А, может, на Райкрофта надавить таким манером? — оживился Гвоздик. — В тайниках ведь наверняка остались архивные документы, а, Руди? Пригрозить, что устроишь вброс в газетах…
— Кому это сейчас интересно? — охладил я его пыл. — Пикеринг давно на том свете, прочие, кто имел с нами дело, тоже поумирали или на пенсии… Райкрофту будет ни холодно ни жарко от того, что я начну размахивать пыльными бумажками.
— Вот-вот, — прогудел Джем. — Зато он узнает, что у нас сохранились архивы, и после этого из Гадючки всю душу вытрясет. Уж проще самому эти архивы на блюдечке принести.