Корм
Шрифт:
Супервторник считался значительным событием и до Пробуждения, а теперь это и вовсе настоящий цирк. Здесь есть службы представителей политических партий и групп активистов, столовые и даже мини-торговые комплексы. Проголосуйте за кандидата в президенты и купите заодно новые кроссовки! Тут постоянно проверяют уровень вируса, так что не бойтесь — оторвитесь по полной!
Ледяной воздух вкупе с толпой народу только усилил мою головную боль. Я втянула голову в плечи и начала проталкиваться к эскалаторам. Надеюсь, в информационном терминале мне расскажут, где в
Легко сказать… Пришлось буквально плыть против течения: бесконечные делегаты, коммерсанты, избиратели и туристы. Все они прошли через утомительную процедуру анализов и проверки и теперь хотели хорошенько повеселиться. Я добралась до эскалатора и изо всех сил вцепилась в поручень. По-моему, стремление американцев запереться в четырех стенах не слишком удачный способ бороться с неизбежной угрозой. Жизнь-то по-прежнему идет там, снаружи. Но я все равно остаюсь представителем своего поколения: пятнадцать человек для меня — уже толпа. Иногда кто-нибудь из старших с тоской рассказывает, как здорово было, когда в одном месте собиралось шесть-семь сотен. Никак не могу разделить их сожаления. Я выросла совершенно в других условиях. Если где-то одновременно находится столько тел (даже в таком огромном здании, как дворец съездов в Оклахома-Сити), невозможночувствовать себя спокойно.
Судя по лицам, не я одна испытывала подобные ощущения. Вообще, я, похоже, была самой молодой из присутствующих, не считая, конечно, юнцов, наряженных в цвета кандидатов. У меня приспособленность к людским скоплениям лучше, чем у большинства сверстников, я специально ее вырабатывала: имела дело с папарацци, посещала разные конференции и конгрессы, приучала себя не бояться. Не посвяти я несколько лет кряду скрупулезной подготовке — сейчас бы уже завопила от ужаса и убежала. Охрана бы решила, что началась вспышка вируса, и блокировала бы входы и выходы.
Да уж. Всегда-то я оптимистично смотрю на жизнь.
Информационный терминал заметно было издалека: вокруг яркой восьмиугольной стойки толпились вызывающе разодетые девицы и раздавали направо и налево сигареты. Я протолкалась к карте здания, по пути три раза отказавшись от бесплатного курева.
— «Вы здесь», — прочитала я, прищурившись. — Великолепно. Себя уже нашла. А где, интересно, тот фонтанчик с питьевой водой?
— Не курите? — внезапно поинтересовался кто-то.
Я повернулась и столкнулась нос к носу с улыбающимся Дэнисом Шталем, репортером из «Икли Таймс». На отвороте чуть мятого пиджака у него болтался журналистский пропуск.
— Я-то думаю, знакомое лицо.
— Мистер Шталь. — Я приподняла брови. — Не ожидала вас встретить.
— Потому что я из газеты?
— Нет. Потому что здесь собралась чуть не вся Северная Америка. В такой толпе я бы без маячка и собственного брата упустила.
— Справедливо, — рассмеялся Дэнис.
Воспользовавшись моментом, одна из девиц сунула ему в руки пачку. Журналист смерил ее недоверчивым взглядом и протянул мне:
— Сигарету?
— Простите, не
— А почему? — Он слегка наклонил голову. — Сигареты прекрасно бы дополнили ваш журналистский образ «посмотрите на меня, я суровый и прожженный репортер».
В ответ я еще выше вздернула брови. Шталь снова рассмеялся.
— Ну же, мисс Мейсон. Одеваетесь в черное, таскаете с собой портативный МР3-диктофон (уже сто лет ни у кого такого не видел) и никогда не снимаете темных очков. Думаете, не распознаю специально культивируемый имидж?
— Во-первых, у меня ретинальный КА. Так что очки необходимы из-за медицинских показателей. А во-вторых… — Я улыбнулась. — Ваша правда, действительно работаю над имиджем. Но не курю. Не знаете, где здесь туалет? Мне нужно раздобыть воды.
— Я тут уже часа три, но ни одного не видел. Зато в конце вон того ряда есть хорошо замаскированный «Старбакс». Если не возражаете, я вас провожу.
— Пожалуйста, лишь бы там была вода, — согласилась я, отказываясь от очередной пачки.
Шталь кивнул и повел меня через толпу.
— Вода или что-нибудь в этом роде. А вы все-таки ответьте… почему не курите? Личные причины? Ведь действительно удачное дополнение к образу.
— Предпочитаю, чтобы легкие нормально работали, когда приходится убегать от живых мертвецов, — отозвалась я с каменным лицом и пожала плечами в ответ на его недоуменный взгляд. — Серьезно. Курение больше не вызывает рака, зато эмфиземы никто не отменял. А если попался зараженному на обед — тут уже не до крутого имиджа. К тому же дым затрудняет работу чувствительных электронных приборов. А они и так плохо функционируют в полевых условиях, зачем же дополнительно усложнять жизнь?
— Ага. А я-то думал, после уничтожения рака мы вернемся к старым добрым временам, когда каждый уважающий себя крутой журналюга выкуривал по восемь пачек в день.
Выставочные ряды буквально кишели желающими что-нибудь кому-нибудь продать. Товары любой формы и расцветки: начиная с продуктов сублимационной сушки (на таких можно гарантированно продержаться во время долгой осады) и заканчивая средневековым оружием (со встроенными щитками, защищающими от брызг крови). Ну, и обычные, набившие оскомину развлечения более мирного свойства: новые автомобили, средства по уходу за волосами, детские игрушки. Невозможно было не заглядеться на стойку компании Маттель, где демонстрировали новую Барби, экипированную для выживания в городских условиях маленьким мачете и анализатором.
— Только если родители крутого журналюги не против прокуренных штор у себя дома, — парировала я. — А вы? У вас я тоже зажигалки не заметила.
— Астма. Мог бы и закурить, конечно. А потом вдруг упал бы посреди улицы, схватившись за грудь. Овчинка выделки не стоит. — Он указал куда-то вперед. — «Старбакс». А вы здесь какими судьбами?
— Как обычно — таскаемся за сенатором. А вы?
— Почти то же самое, но в более общем смысле слова.
В «Старбаксе» почти не было народу, и три скучающих юнца за стойкой усиленно делали вид, что очень заняты.