Корм

Грант Мира

Когда мы с Шоном нашли ее на онлайн-ярмарке вакансий, она вела себя как невозмутимый профессионал. Но это впечатление улетучилось в первые же пять минут после нашей встречи. Девушка представилась, а потом с ухмылкой поинтересовалась:

— Я симпатичная блондинка, а вокруг зомби. Как думаете — какое я себе имя взяла?

В ответ на наши недоуменные взгляды, она пробормотала что-то о каком-то телесериале, снятом еще до Пробуждения, и больше на эту тему не заговаривала. По мне, так без разницы, пусть зовется, как хочет, лишь бы выполняла свои обязанности и поддерживала технику в рабочем состоянии. Баффи

добавляет команде изюминку — она родилась на Аляске, в штате, который из Последнего [3] превратился в Потерянный рубеж. Семья Месонье переехала, когда правительство объявило, что эту территорию невозможно оборонять, и сдало ее зараженным.

3

«Последний рубеж»— прозвище штата Аляска.

— Вот. — Баффи отсоединила наушники и легонько дотронулась до ближайшего монитора.

Там немедленно замерцало изображение: Шон тыкает хоккейной клюшкой в своего разваливающегося дружка. Из колонок не донеслось ни звука — если вас подведет акустика, одного-единственного стона будет достаточно, чтобы привлечь зомби на расстоянии мили. А звукоизоляцию на выездах делать опасно: вас не слышно, но и вы ничего не слышите, а зомби, бывает, стягиваются к домам или машинам наугад, вдруг там найдется, что пожевать или кого заразить. У нас не было никакого желания распахнуть дверь грузовика и очутиться вдруг среди живых мертвецов потому лишь, что мы не услышали их приближения.

— Картинка немного нечеткая, но я ее отфильтровала и смогу еще немного подчистить, как только заполучу файлы-первоисточники. Спасибо тебе, Джорджия, что не забыла шлем надеть. Передняя камера отлично сработала.

Я, честно говоря, думать не думала ни о какой камере, просто хотела черепушку сберечь. Но все равно кивнула Баффи и ответила, сделав предварительно большой глоток колы:

— Не за что. Сколько камер работало во время погони?

— Три из четырех. Шлем Шона подключился, только когда вы уже почти добрались сюда.

— Шону некогда было со шлемом возиться, ему чуть голову не откусили! — возмутился брат.

— Шону лучше не говорить о себе в третьем лице, — осадила его Баффи и нажала кнопку, на мониторе появились мигающие светодиоды наших анализаторов. — Хочу сделать скриншоты для главного сайта. Вы не против?

— Как скажешь. — Я вглядывалась в экран, на который передавалось изображение с внешней камеры: на пустыре вокруг нас ничего не двигалось, Уотсонвиль словно замер. — Ты же знаешь, графика меня мало заботит.

— А если бы заботила, у тебя рейтинги были бы выше, — наставительно отозвался брат. — Мне нравится. Баффи, вставь эти светодиоды и в наш сегодняшний рекламный ролик: пусть, знаешь, медленно так погаснут, и что-нибудь про спасение в последний момент и риск, ну, обычная песня.

— Например, «Рискованные знакомства на самом краю могилы», — проворчала я себе под нос, поворачивая монитор.

Слишком уж вокруг все было неподвижно. Может, у меня паранойя, но своим инстинктам я научилась доверять. А у Баффи с Шоном, Бог свидетель, сейчас на уме только завтрашние заголовки.

— Пойдет, —

ухмыльнулся брат. — Баффи, сделай изображение черно-белым, цветными оставь только лампочки светодиодов.

— Лады. — Девушка застучала по клавиатуре, а потом отключила экран. — Ребята, у нас есть еще на сегодня какие-нибудь глобальные планы?

— Выбраться отсюда. — Я повернулась к ним. — Я поеду впереди на мотоцикле, возвращаемся обратно к цивилизации.

Баффи озадаченно на меня посмотрела. Она блогер-сочинитель, а значит, мало соприкасается с реальным миром. Наша коллега и на выезды-то попадает, только если мы с Шоном ее вытаскиваем, когда нужно следить за оборудованием. И даже тогда почти не выходит из грузовика. Ее работа — следить за компьютерами, все остальное ее не касается.

А вот Шон, напротив, мгновенно насторожился.

— В чем дело?

— Снаружи ничего не двигается.

Я открыла заднюю дверь и осмотрела окрестности. Теперь-то очевидно, что именно не так. Но я догадалась не сразу — у меня ушло на это несколько бесценных минут.

В городе, подобном Уотсонвилю, обязательно кто-то есть: одичавшие кошки, кролики, иногда олени, которые приходят пощипать травку в заброшенных садах. На выездах в опустевших городках нам встречались разные животные, начиная с коз и заканчивая чьим-то брошенным шотландским пони. А сейчас? Не видно даже белок.

— Черт, — скривился Шон.

— Черт, — согласилась я. — Баффи, упаковывай свое добро.

— Я поведу. — Брат полез на переднее сиденье.

Девушка изумленно переводила взгляд с меня на Шона и обратно:

— Ладно, а мне никто не хочет объяснить, почему мы вдруг эвакуируемся?

— Вокруг ни одного животного, — отозвался Шон.

Я остановилась застегнуть перчатки и смилостивилась над недоумевающей Баффи:

— Животных всегда отпугивают зараженные. Нужно выбираться, пока мы не дождались…

В этот момент, словно в подтверждение моих слов, ветер донес до нас отдаленный утробный вой. Я скривилась.

— …гостей, — хором закончили мы с братом.

— Кто первый до дома? — выкрикнула я и выскочила из грузовика. Баффи захлопнула за мной дверь. Было слышно, как один за другим закрылись все три засова. Теперь, кричи не кричи, назад они меня не впустят. Таковы правила в полевых условиях: можно хоть надорваться от воплей, тебя никто не впустит внутрь.

Если они там внутри жить хотят.

Зомби пока не было видно, но с севера и востока доносились стенания, все громче и громче. Я потуже затянула застежки на перчатках, схватила шлем и перекинула ногу через седло еще теплого байка. Сейчас в грузовике Баффи проверяет камеры, пристегивает ремень безопасности и спрашивает себя: почему же мы так переполошились из-за зомби, которых даже нет в зоне досягаемости. Господи боже, пускай ей никогда не придется узнать ответ на этот вопрос.

Грузовик тронулся и, подскакивая на выбоинах, выехал на шоссе. Я газанула и последовала за машиной, а потом обогнала ее и выехала вперед, держа расстояние примерно в десять футов. Так Шону меня видно и у нас обоих хороший обзор. Простая мера безопасности, но подобный боевой порядок в последние двадцать лет спас немало жизней. Так мы и ехали по избитой дороге — через долину, через Саут-Бей, прямиком в родной Беркли.