Корм

Бачило Александр Геннадьевич

Мастера послушно зарделись от смущения и тихо зашуршали меж собой.

– Весьма польщен, - сказал я, чтобы что-нибудь сказать. О нуль-шишигах я слышал впервые.

– Вот хорошо что ты нам попался!
– все больше ликовал Перепетуев.
– Мы тебя с собой возьмем!

Я протестующе замотал головой.

–

Извини, Фома Сильвестрович, не могу! Я человек не военный, мне столько водки нельзя!

Перепетуев возмутился.

– При чем здесь военный - невоенный?! Это же - и с к у с с т в о...
– с обидой сказал он и, помолчав, добавил, - ... водку пить. Ну да я не о том. Мы тебя, чудака, читателем сделаем! Читать умеешь?

– Кое-как...
– осторожно отозвался я, - Гоголь там, Достоевский, Стру...

– Вздор, все вздор!
– оборвал меня Фома Сильвестрович.
– Теперь будешь читать только шуршавчики с продолжением! А то, понимаешь...
– он понизил голос и наклонился ко мне, - ... у некоторых наших нуль-шишигов совсем читателей нет...

Вот это попался, подумал я. Перепетуев сочувственно качал головой.

– А ты-то сам что же, Фома Сильвестрович?
– спросил я его.

– Я - другое дело! Я, брат, не читатель. Я - фен.

– Для просушки, что ли?
– у меня вырвалась невольная ухмылка.

Он с размаху хлопнул меня по спине.

– Молодец! Быстро схватываешь! Вот такой читатель нам и нужен, правда, ребяты?... У ребят, понимаешь, воды многовато в шуршавчиках, - пояснил он, не шуршательная выходит литература, а хлюпательная. Читатели ее не заглатывают, а фены - ничего, справляются. Если, конечно, перед этим, как следует, осушить. Эх, люблю я это дело!
– он повернулся к своей команде и зычно воззвал:

– Ну что, ребяты, осушим по одной?

– Осушим!!!
– ответил дружный хор голосов.

– По звездолетам!
–

распорядился Перепетуев - Всем принять анабиоз, расползтись по дырам и шуршать! Ну, Глеб Егорыч, - обратился он ко мне, полезай и ты. Места всем хватит. У меня вместо кают черные дыры приспособлены...

– А далеко ли вы теперь летите?

– Я их, голубчиков, кормить везу, - отечески улыбнулся Фома Сильвестрович.
– Им за шуршавчики денег-то с гулькин хвост платят, да и те телеграфом высылают. А телеграф, сам знаешь, штука медленная, сигналы распространяет со скоростью света. Вот они тысячелетиями и ждут гонораров своих. Поэтому мы с феньём решили корма раздавать. Рос-корм, Интерпресс-корм... сейчас вот на Волга-корм летим. Рыбалка там - закачаешься! Не забыть на Дюну залететь, червей накопать...

Через минуту я сидел в ходовой рубке перепетуевского "Студебеккера" и чокался с хозяином первой порцией анабиоза. Кустодиевские барышни, глупо хохоча, нарезали закуску. В иллюминаторе однообразно проносились звезды. От тихого гудения двигателей и шуршания за стеной начинало клонить ко сну.

– Э, нет, мил человек!
– растолкал меня Фома Сильверстович.
– Дрыхнуть я и сам могу! А кто будет шуршавчики читать?! На-ка, вот, тебе первую подборочку, - он вывалил на пульт передо мной охапку разрозненных листков.
– Называется "Рваная грелка". Ты только начни - тебя потом за уши не оттянешь!

Я окинул взглядом весь чудовищный объем "Грелки" и залпом осушил полный стакан анабиоза. Сейчас же в голову ударил доплеровский эффект - звезды в иллюминаторе окрасились в разнообразные веселенькие цвета. А нуль-шишиги все шуршали в черных дырах, сетуя на падение скорости света...

март 2002г.