Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)
Шрифт:
Как много недоговорено в этой официальной исторической справке! Именно с целью обеспечить за протестантской общиной двукратный численный перевес под властью британской короны была оставлена не вся северо-восточная провинция Ольстер, а лишь шесть ее графств из девяти (на берегах Темзы опасались, что, если отторгнуть Ольстер целиком, из-за многодетности ирландских семей численность обеих общин может со временем сравняться).
Северную Ирландию в обиходе часто называют Ольстером, хотя термин этот неточен как географически, так и политически. Его скорее употребит юнионист, тогда как республиканец предпочтет сказать «шесть графств», давая тем самым понять, что не признает
Когда лондонскому политику приходится растолковывать сложности североирландской проблемы иностранному журналисту, он назидательно поднимает палец:
– Прежде всего не следует забывать, что Ольстер не Родезия, где права большинства узурпированы меньшинством. Раз протестантов в Северной Ирландии больше, чем католиков, им и держать бразды правления. Другое дело, если они в чем-то злоупотребили своим большинством. Но в ответе за это Белфаст, а вовсе не Лондон. Наша цель – прекратить кровопролитие, прийти к справедливому разделению власти между общинами. Для этого и находится в Ольстере британская армия…
Угрюмые остовы взорванных домов, которые давно перестали восстанавливать. Заколоченные витрины. Бетонные надолбы на проезжей части. Как в городе, занятом противником, движется патруль парашютистов. Одни крадутся вдоль стен с автоматами наизготовку. Другие страхуют их из укрытий, совершая короткие перебежки. А на середине улицы, словно не замечая их, судачат женщины с хозяйственными сумками, возятся шумные ватаги ребятишек. Таким предстает глазам Белфаст. Кажется, будто некий кинооператор заснял на одну и ту же пленку и фронты и тыл. Грохнул за углом взрыв, промчались санитарные машины. Дымящиеся развалины привычно отгородили оранжевой ленточкой. И опять своим чередом идет жизнь. Жизнь на грани смерти.
Где начало и где конец этой необъявленной войны? Не может же религиозный фанатизм так раскалять межобщинную вражду, чтобы католики и протестанты в наш век стреляли друг в друга лишь из-за споров о том, надо ли осенять себя крестным знамением или кого почитать главой церкви – папу римского или английскую королеву.
Нынешний этап трагических событий в Северной Ирландии начался 5 октября 1968 года, когда королевская полиция Ольстера учинила расправу над мирным шествием в Дерри. Чего же требовали участники этого первого массового выступления борцов за гражданские права? –
чтобы местные выборы проводились по принципу: один человек – один голос; чтобы был положен конец махинациям при разграничении избирательных округов;
чтобы были приняты законы против дискриминации при найме на работу и распределении жилья;
чтобы был отменен закон 1922 года о чрезвычайных полномочиях и распущена военизированная полиция – «специальные силы – Б».
Вздыхая о злосчастной судьбе Северной Ирландии, английский либерал не преминет посетовать, что движение за гражданские права лишь подлило-де масла в огонь, породило тот порочный круг насилия, который никто не может разорвать. Не уместнее ли задуматься: что же породило само движение за гражданские права на территории, которая с 1921 года считается составной частью Соединенного Королевства?
Лондонские политики любят вставать в позу противников насилия и произвола, ревнителей свободы и справедливости в любой части света. Как же они не заметили, что сотни тысяч их соотечественников лишены гражданских прав и подвергаются дискриминации? Как на территории страны, которая не прочь выдавать себя за образец демократии, могло возникнуть требование «один человек – один голос», актуальное в наши дни разве что в Родезии?
Да,
Самовоспетая английская демократия никогда не распространяла себя на Ирландию – ни до, ни после ее расчленения. Молчаливо предполагалось, что в Ольстере нет нужды обременять себя показными атрибутами парламентаризма, видимостью свободной борьбы политических сил, что для расправы с инакомыслящими там годятся более примитивные средства.
Со времени раздела Ирландии управление Севером неизменно основывалось на репрессивных законах. В августе 1969 года в автономную провинцию были введены британские войска. В августе 1971 года была начата практика интернирования, то есть произвольных арестов и заключения людей в концлагерь без суда. Однако подобные меры не только еще больше накалили обстановку, но и вызвали международный скандал. На судебном процессе в Страсбурге Великобритания была признана виновной в нарушении Европейской конвенции о правах человека, запрещающей пытки, бесчеловечное и унизительное обращение с заключенными.
Ольстерский нарыв – этот болезненный чирей на самовлюбленном челе британской демократии – открылся взорам мировой общественности во всей своей неприглядности. Он напомнил, что под носом у ревнителей свободы с берегов Темзы, не где-нибудь, а в Соединенном Королевстве более полувека существует колониальный режим с присущими ему методами подавления.
Но британскую общественность тревожит и другое: Северная Ирландия становится опытным полем, где испытываются новые средства и методы репрессий, предназначенные для применения на всей территории страны.
Завывая полицейской сиреной, мигая голубыми огнями, по улицам Белфаста проносится армейский бронетранспортер. Символичный штрих в портрете Северной Ирландии! Британская армия не просто набирается там боевого опыта. Она осваивает новую роль, или, точнее говоря, старую роль в новых условиях.
Вмешательство военных в гражданские дела издавна было распространенной практикой в колониях. Однако именно в Северной Ирландии британской армии впервые довелось взять на себя жандармские функции в условиях европейской страны, на территории Соединенного Королевства.
Лондонское телевидение однажды передало репортаж о занятиях в военной академии Сандхэрст, посвященных использованию войск «для поддержания внутренней безопасности». На учебном поле был создан макет города, охваченного беспорядками. Толпа бунтовщиков, роль которых выполняли курсанты, швыряла камни и строила баррикады.
Однако никакая имитация не может сравниться с реальной действительностью такого полигона, как Ольстер, где новые средства и методы подавления «подрывной и повстанческой деятельности» могут отрабатываться в подлинной боевой обстановке, по существу в условиях гражданской войны.