Корни гор. Книга 1: Железная голова
Шрифт:
Тихо насвистывая, он шел через двор. Возле самых дверей дома уши ему вдруг резанул пронзительный женский визг. Обернувшись, Гельд увидел какую-то женщину: закрывая руками лицо, она жалась к углу дома и визжала, будто ее жгли каленым железом. Дрожь продирала по спине от этого звука.
– Тролль! Тролль! Мерзость, мерзость! – кое-как разобрал Гельд.
Никаких троллей рядом не наблюдалось, только кое-кто из гостей Эйвинда, работник с охапкой хвороста, другой – с уздечкой. Скотница уронила от испуга ведро воды себе на ноги, и вода серой лужей растекалась по подмерзшей земле.
И тут Гельд
– Успокойся, он ушел! – Гельд приблизился к сумасшедшей и помахал рукой перед ее лицом, боясь ее тронуть. – Он провалился сквозь землю. Его уже нет.
От звука его голоса Гальни сразу замолчала. Медленно она опустила руки, на Гельда глянули широко раскрытые, серые, совершенно ясные глаза.
– Ушел? – прошептала она, совсем опуская руки, и боязливо глянула Гельду за спину. – Провалился? Ты видел?
– Как бы да, – опять соврал Гельд, подавляя вздох. – Его больше нет.
– Он был вон там. – Гальни показала дрожащей рукой на стену конюшни. – Он такой: длинный, как ты, тонкий, как палка, темный и волосатый, а морда – пятачком, и клыки, и длинные уши, как у зайца, только черные, и ухмыляется… Так мерзко ухмыляется, и мне не пройти, пока он стоял… Они за мной ходят, иногда целой стаей. Я не знаю… Хоть палкой их… Они не боятся. Они будут за мной ходить, пока я не умру…
Она опять закрыла лицо руками и медленно, с тихим отчаянием мотала головой. Гельд стоял рядом, не зная, что делать.
– Не слушай ее, – устало сказал кто-то. К ним подошла старуха Ауд, спутница Гальни. – Не слушай, – повторила она, привыкнув всем объяснять одно и то же. – В ней нет ничего дурного, только ей везде мерещатся тролли и призраки. Однажды даже дракона видела. Золотого и огненного, с белыми глазами. Говорила, что он и есть война и что он нас всех сожрет. Да уж, ее война здорово покусала. Так теперь и будет всюду троллей видеть, пока не помрет, это она верно сказала.
– Похоже, вам здорово досталось, – сказал Гельд.
– Еще бы. Нашу усадьбу брали с бою, ее отца убили у нее на глазах. И моего старика тоже… Ладно, он попал в Валхаллу, а из конюхов туда не всякий попадает. А ее забрал было себе один, но потом выгнал, потому что она сразу свихнулась. Если у тебя есть сестра, я ей не желаю того, что пережила моя дурочка. Теперь навидаешься драконов. Пойдем домой. – Ауд тронула Гальни за плечо.
– Кто был у них вождем? – спросил Гельд и тут же пожалел. А если она скажет: «Асвальд Сутулый»?
– Хрейдар Гордый, – бросила старуха через плечо и повела Гальни в дом.
Гельд остался во дворе, разглядывая угол конюшни и очень живо воображая длинного тонкого тролля с поросячьей мордой и длинными черными ушами. Хрейдар Гордый – это, помнится, хёвдинг северной трети Фьялленланда. Ход-трединг – у них это так называется. Хорошо, что незнакомый.
А впрочем, какая разница, с какой-то злобой подумалось ему. Какая разница кто? Все равно погубителей этой бедной дурочки вел Торбранд конунг, и все они – Асвальд и Хродмар, Эрнольв и Хьёрлейв, даже Сёльви и Слагви – все они шли за ним. За спиной каждого из них – не одна такая дурочка. И все эти дурочки смотрят на них страшными глазами квиттинской ведьмы. И об их подвигах он еще услышит. Так услышит, что лучше бы ему родиться
Рядом послышался стук дерева и короткий вскрик. Гельд обернулся: работник, что пристроился на колоде рубить хворост, стоял в шаге от колоды, широко расставив ноги и размахивая руками, чтобы удержать равновесие. Его топор лежал на земле и злобно поблескивал.
– Чуть по ноге не вдарил, во! – пояснил работник, глядя на Гельда, как на ближайшего слушателя. – Тролли б его взяли!
– «Злое железо»? – понимающе спросил Гельд.
– Куда уж злее! – охотно согласился работник. – Острое – хоть камень разрубит. А чуть зазевался – поскачешь к Хель на одной ноге. Чтоб его тролли взяли!
Через два дня, когда миновал день поминания умерших[19] и праздники Середины Зимы остались позади, Гельд, Бьёрн и десять человек их дружины выехали из усадьбы Речной Туман и направились на запад, в глубину полуострова. Провожать их поехал Рам Резчик, и Гельд понимал, что ему оказана большая честь.
Рам по прозвищу Резчик был высоким, сильным, внушительным мужчиной лет сорока восьми, с густой бородой и смуглым лицом. В его темных глазах переливалась какая-то напористая сила, так что от взгляда их пробирала уважительная робость. В округе он славился как лучший знаток рун: если кому-то требовался амулет или поминальный камень, посылали за Рамом. На его правой щеке заметно краснело пятно недавнего ожога, полускрытое бородой; волоски на этом месте совсем поседели. Голос у него был густой и весомый, каждое его слово казалось последним, после которого спорить уже не о чем. Даже у незнакомых он вызывал невольное уважение, и Гельд приглядывался к нему с большим любопытством.
Путь их лежал через длинные пологие лесистые холмы. Вялая, прибитая дождями и подмороженная трава одела всю местность в тусклый зеленовато-серый цвет, только мокрые гранитные валуны поблескивали и смотрелись посвежее всего прочего. Временами начинал идти мокрый снег, потом он переходил в дождь, потом с серого неба дул ветер, качая темно-зеленые еловые лапы и стряхивая с них холодные капли. Не лучшее время для дальних поездок.
– Ничего, зато во Фьялленланде сейчас снег по колено и такой мороз, что только держись! – утешал товарищей Гельд. – И метели носятся с одной горы на другую – фью-у-у! – Он присвистнул и показал рукой движение сверху вниз и обратно.
В самом Медном Лесу снега почти не было, копыта коней мягко ступали по мху. Здесь вообще казалось как-то теплее, сохранилось больше зелени и желтых листьев, чем на побережье. Все долины выглядели одинаковыми, и чудилось, будто езда вовсе не помогает путникам продвинуться вперед. Жилья попадалось мало: несколько избушек боязливо дымили среди ельников. Ни дорог, ни тропинок не было видно, и без проводника отряд наверняка бы заблудился.
– Я бывал у них в Нагорье и этим летом, и раньше, – объяснил кузнец барландцам по дороге. – А если там и примут кого-то из чужих, то только со мной. Кюна Далла не верит ни единому человеку. Честно говоря, я думаю, что вы там толку не добьетесь.